Внимание Магды привлекли знаки, выгравированные на мече. Они были не просто нарисованы, а именно вырезаны в голубоватом металле. Девушка провела пальцем по замысловатым углублениям и почувствовала все извилины этих таинственных знаков. Они были похожи на руны, но таких ей прежде видеть не приходилось. Магда неплохо была знакома с древнегерманскими и скандинавскими рунами - ей попадались даже символы начала третьего века. Но эти, видимо, были еще старше. И намного. От них так и веяло стариной, и девушка удивилась: кто же и когда мог выковать этот меч?
И в этот момент дверь в комнату громко хлопнула.
- Ну что, вы нашли то, что искали?
Магда испуганно отскочила в сторону, и крышка футляра захлопнулась, закрыв страшное оружие. Девушка повернулась к вошедшему Гленну. Сердце ее бешено колотилось - она была до смерти перепугана. И еще ее мучили угрызения совести.
- Гленн, дело в том, что я...
Гленн негодовал.
- Я думал, вам можно доверять! Что вы надеялись отыскать здесь?
- Ничего... Я пришла, чтобы повидаться с вами. - Она не могла понять, что его так рассердило. Да, ему может быть неприятно, что она без спроса зашла в его комнату, но не до такой же степени!..
- Неужели вы решили, что я спрятался в этом шкафу?
- Конечно, нет! Я... - "А зачем я все это объясняю? - подумала вдруг она. - Любая моя отговорка покажется сейчас глупой и неуместной". Разумеется, ей не следовало сюда приходить. И вот она стоит теперь перед ним в полной растерянности. Не зная, куда девать глаза от стыда. Застигнутая врасплох, пойманная на месте преступления. И потом, почему он так злится? Магда сама уже начинала сердиться на него и решила дать достойный отпор. - Мне захотелось узнать о вас побольше. И я пришла к вам, чтобы поговорить. Мне... мне нравится разговаривать с вами. Но я практически ничего о вас не знаю. - Тут она решительно замотала головой. Нет, разумеется, больше этого не повторится.
Она шагнула вперед, твердо намереваясь уйти, раз уж ему так не терпится побыть наедине с собой. Но до двери Магда все-таки не дошла. Когда она проходила мимо хозяина комнаты, тот неожиданно схватил ее за руку. Не сильно, но она поняла, что Гленн не собирается так просто отпустить ее, и остановилась. Потом он осторожно повернул девушку лицом к себе, и их глаза встретились.
- Магда... - начал он и замолчал, притянув ее еще ближе, и вдруг прижался губами к ее пылающему лицу. Магда почувствовала, что хочет оказать ему сопротивление, крепко сжать кулаки и оттолкнуть его прочь. Но это был лишь слабый застарелый рефлекс, и он тут же погас, не успев претвориться в действия. В тот же миг ее разум и тело обожгло ослепительным огнем страсти, и она нежно обхватила его шею, еще сильнее прижимаясь к могучим мускулам его груди. Позабыв обо всем на свете и утопая в этой сладкой истоме, Магда доверчиво расслабила губы и закрыла глаза. Язык Гленна проник ей в рот, и она удивилась такой смелости - еще никто не целовал ее так! - и тут же Магда содрогнулась в приливе сказочного блаженства. Руки Гленна ласкали ее, нежно гладили через одежду спину и ягодицы, то и дело переходя к напряженной груди; и где бы они ни коснулись ее тела, оставалось приятное возбуждающее тепло. Потом эти руки поднялись к шее девушки, осторожно развязали косынку и отбросили ее в сторону, затем опустились ниже и начали медленно расстегивать пуговицы толстой вязаной кофты. Она не останавливала Гленна. Одежда мешала ей, душила и стягивала, а в комнате почему-то сразу стало нестерпимо жарко... Теперь ей просто необходимо было сбросить с себя эти удушающие путы.
Был момент, когда у Магды появилась возможность остановить его, прекратить все это и убежать к себе: когда кофта была уже снята, какой-то внутренний голос вдруг зазвучал в ее голове: "Неужели это я? Что со мной происходит? Это же безумие!" Но этот голос принадлежал старой, прежней Магде - той, что осталась один на один с жестоким миром после смерти матери. И его слабый призыв тут же был заглушен другой Магдой - восставшей на обломках сокрушенных принципов Магды прежней. И эту новую Магду пробудила к жизни неиссякаемая сила страсти, пылающей в сердце мужчины, который сейчас крепко обнимал ее. Все прошлое с его традициями и понятиями сразу же потеряло свой смысл, а завтрашний день казался таким далеким, будто до него невозможно было дожить. Сейчас для Магды существовало лишь настоящее - только эти сладкие мгновения. И еще Гленн.
Вслед за кофтой белоснежная блузка так же легко соскользнула с ее плеч. Там, где распущенные волосы касались ее оголенной кожи - на шее, плечах и спине - она ощущала сильный жар, будто ее жгло огнем. Гленн опустил ей на талию плотно облегающий лифчик, и упругая грудь будто выпрыгнула наружу. Не отрываясь от горячих губ девушки, он начал нежно ласкать эту грудь, водя пальцем вокруг сосков, отчего они сразу же затвердели, и Магда тихо застонала от наслаждения. Наконец он провел руками по ее шее, покрыл поцелуями ложбинку между грудей, а потом обвел языком вокруг каждого соска, оставляя влажные круги там, где только что его пальцы начертили теплые кольца. Магда вскрикнула и выгнулась, прижавшись грудью к его лицу, содрогаясь и чувствуя, как волны сладкого экстаза начали медленно подниматься внутри ее жаждущего тела.
Гленн легко поднял ее на руки и отнес на кровать, потом аккуратно снял всю оставшуюся одежду, одновременно лаская губами грудь. После этого разделся сам и склонился над ней. И руки Магды словно обрели свою отдельную самостоятельную жизнь - они ласкали Гленна, ощупывая каждый дюйм его кожи, будто она хотела убедиться в том, что он живой, настоящий, и действительно рядом с ней. И вот он начал осторожно проникать в нее, и после короткого болезненного удара вошел целиком. А все, случившееся дальше, было еще восхитительнее.
"Боже мой! - думала Магда, когда волны растущего наслаждения начали жадно поглощать ее тело. - Так вот что это такое! Значит, именно этого я была лишена столько лет? Неужели это и есть та самая страшная супружеская обязанность, о которой с таким отвращением говорят многие замужние женщины? Не может быть! Это слишком прекрасно! Но я ничего не упустила, ведь раньше я не знала Гленна, а с кем угодно другим никогда бы не достигла и сотой доли такого блаженства".