Черные формы расхохотались. Лицо у пехотинца побагровело. Ворманн уже знал, чем все это кончится, но с третьего этажа воспрепятствовать стычке никак не мог. Он видел, как солдат в сером поднимает ведро, бьет им по голове расхамившегося эсэсовца, и тут же добрых два десятка человек начинают неистово махать кулаками. При виде этого капитан со всех ног бросился вниз по лестнице.
Пробегая первый этаж, он увидел захлопывающуюся дверь в комнату евреев и промелькнувший край юбки, а когда выскочил во двор, перед глазами его предстала самая настоящая свалка. Он два раза выстрелил в воздух, чтобы привлечь к себе внимание дерущихся, и поклялся расстрелять на месте каждого, кто нанесет еще хоть один удар. Только после этого драка окончательно стихла.
Девушку надо было срочно убирать отсюда.
Когда все угомонились, Ворманн оставил с солдатами Остера и заспешил на первый этаж к евреям. Пока Кэмпфер разбирался со своими подчиненными, надо было успеть, пользуясь случаем, поскорее убрать Магду из замка. Для этого требовалось отвести ее через мост в гостиницу, прежде чем Кэмпфер сообразит, что к чему. Для всех это было бы наилучшим выходом.
На сей раз капитан не стал даже стучать, а сразу толкнул дверь и громко позвал:
- Фрейлейн Куза!
Старик все так же сидел за столом, а девушки видно не было.
- Что вам от нее нужно?
Ворманн не ответил и снова позвал:
- Фрейлейн Куза!
- Да? - взволнованно откликнулась она, выходя из соседней комнаты.
- Быстро собирайте свои вещи. Вы переходите в гостиницу. У вас есть две минуты, и ни секунды больше.
- Но я не могу бросить отца одного!
- Две минуты - и вас здесь больше не будет. Мне все равно, с вещами или без вещей!
Он должен оставаться непреклонным в своем решении. Только бы не выдало выражение глаз... Ему было очень неприятно разлучать их - ведь профессору так нужна ее помощь, а она, видно, хорошо умела и привыкла ухаживать за ним. Но его солдаты первые затеяли драку, а Магда послужила тому причиной, невольно выступив в роли подстрекательницы. Поэтому отцу придется остаться в замке, а дочь будет жить в гостинице. И никаких возражений.
Ворманн видел, как умоляюще смотрит она на отца и ждет от него хоть каких-нибудь слов в свою защиту. Но старик молчал. И тогда девушка тяжело вздохнула и отправилась в дальнюю комнату.
- У вас осталось уже полторы минуты, - предупредил Ворманн.
- Полторы минуты на что? - послышался за спиной резкий голос. Это был Кэмпфер.
Ворманн чуть не застонал от досады и собрал всю свою волю, чтобы дать достойный отпор эсэсовцу.
- Вы как всегда к месту, майор, - начал он. - Я только что велел фрейлейн Куза собрать свои вещи и отправиться в гостиницу.
Кэмпфер открыл было рот, но не успел произнести ни слова. Его прервал исступленный крик профессора:
- Я запрещаю! Я не позволю вам забирать мою дочь!
Глаза майора сузились от ярости, и он ледяным взглядом смерил профессора. Даже Ворманн не ожидал от старика такой вспышки гнева.
- Это ты МНЕ запрещаешь, старый жид? - прохрипел он, медленно приближаясь к инвалидному креслу. - ТЫ запрещаешь?.. Так вот что я тебе скажу, и запомни это как следует: ты здесь ничего запретить не можешь. Абсолютно ничего!
Старик медленно склонил голову в молчаливом повиновении. Удовлетворенный результатом и немного остывший, Кэмпфер бодро обратился к Ворманну:
- Проследите за тем, чтобы ее сейчас же здесь не было! От нее одни неприятности!
Ворманн стоял ошеломленный, в то время как Кэмпфер проскочил мимо него к двери и исчез так же внезапно, как появился.
Капитан растерянно посмотрел на профессора. Тот снова поднял голову и, казалось, ничему уже не возражал.
- Почему же вы ничего не сказали мне, перед тем как пришел майор? спросил Ворманн. - Я думал, вы сами хотите, чтобы она покинула замок.
- Возможно. Но теперь я передумал.
- Да, я успел это заметить... Причем передумали самым провокационным образом и не в самый подходящий момент. Вы так со всеми себя ведете?
- Дорогой мой капитан, - начал Куза, понизив голос, - вам не хуже моего известно, что мало кто обращает серьезное внимание на калеку. Когда люди видят тело и понимают, что оно разрушено болезнью или несчастным случаем, они автоматически переносят это впечатление и на разум. Большинство считает примерно так: "Если он не может передвигаться, значит, ничего интересного и сообщить не способен". Поэтому люди, подобные мне, много думают, и к ним нередко приходят разные мысли, которые можно научиться передавать и другим, так что они начинают считать, будто сами дошли до этого. Это просто своеобразный метод убеждения.
Когда Магда появилась в дверях с чемоданом в руке, Ворманн, к своему огромному удивлению, осознал, что и его тоже смогли "убедить", и с тайным восхищением вынужден был отдать должное уму профессора. Теперь ему стало ясно, кто организовывал частые походы в подвал и столовую. Хотя это не особенно огорчало его. Он и сам не хуже профессора понимал, что женщине в замке не место.
- Я оставлю вас в гостинице без охраны, - объяснил он Магде. - Но вы, конечно, понимаете, что если убежите, то вашему отцу от этого лучше не станет. Так что полагаюсь на вашу честь и преданность своему родителю.
- Не бойтесь, капитан, - сказала Магда, не сводя глаз с отца. - У меня и в мыслях не было убегать и оставлять его здесь одного.
Ворманн заметил, как профессор гневно сжал кулаки.
- Возьми лучше вот это, - сказал Куза, подавая ей одну из книг, которую он называл "Аль Азиф". - Просмотри ее на досуге, а завтра мы все обсудим.
Но Магда лишь грустно улыбнулась.
- Ты же знаешь, папа, я не читаю по-арабски. - Она подняла другую рукопись, значительно тоньше первой. - Мне кажется, лучше взять это.
И вновь они обменялись многозначительными взглядами. Неожиданно Магда обошла стол и поцеловала отца в щеку.
Она погладила его по редким седым волосам, потом вьпрямилась и посмотрела Ворманну прямо в глаза.