- Папа, что там случилось?
- И все, и ничего.
- Он опять приходил?
- Подожди немного. Довези меня до гостиницы, и там я расскажу тебе все по порядку. Здесь нас могут подслушать.
Сгорая от любопытства, девушка ускорила шаг и через минуту вкатила кресло на задний дворик гостиницы. Она повернула его к северу, чтобы солнце не слепило глаза отцу, а потом встала рядом на колени и аккуратно взяла его руки в свои. Сегодня профессор выглядел на редкость плохо, и от этого сердце Магды болезненно сжалось. Он должен быть сейчас дома, в Бухаресте! Он может не вьщержать такого напряжения!
- Так что же случилось? Только расскажи мне все до конца. Он ведь приходил снова, да?
Когда отец заговорил, голос его стал каким-то чужим и далеким, а взгляд был устремлен на замок:
- Как здесь тепло! Тепло не только моему телу, но и душе. А у тех, кто долго остается там, внутри, душа может навсегда замерзнуть...
- Отец...
- Его имя - Моласар. Он утверждает, что был одним из соратников Влада Тепеша.
Магда ахнула.
- Так, значит, сейчас ему никак не меньше пятисот лет!
- Нет, я уверен, что он значительно старше, но он не позволяет мне спрашивать обо всем, о чем хочется. Наверное, у него есть какие-то свои интересы, но главное, что он хочет,- избавить свой замок от незваных гостей.
- Значит, и от тебя тоже?
- Нет, дочка, это не совсем так. Он имеет в виду только иностранных захватчиков, а меня считает своим земляком, румыном. Вернее валахом, как он говорит; и как раз мое-то присутствие его не слишком смущает. Дело именно в немцах. Ты бы видела, как он гневается при одном даже упоминании о них!
- Так это его замок?
- Да. И он выстроил его, чтобы спрятаться здесь после того, как убили Влада.
Магда немного помолчала, а потом спросила, не скрывая сомнения:
- И он вампир?
- Да. По крайней мере мне так начинает казаться. - Профессор многозначительно кивнул. - Он - именно то создание, которое мы привыкли называть вампиром. Но при этом я думаю, что многие наши представления о вампирах, сложившиеся на основе старинных легенд и преданий, могут оказаться в корне неверными. И скорее всего нам придется называть его как-нибудь по-другому; причем я имею в виду не старые, уже известные нам слова, а именно новые, появление которых будет зависеть от того, что нам расскажет сам Моласар. - Профессор закрыл глаза. - Мне кажется, что теперь и на многие другие вещи мы будем смотреть совсем иначе.
- Значит, ты говоришь, боярин, приближенный Влада Тепеша? Я думаю, нам несложно будет навести о нем исторические справки.
Отец не сводил глаз с замка.
- Трудно сказать. Ты ведь знаешь, что Влад был трижды у власти, и каждый раз у него находилось много новых сподвижников. А это сотни имен... Но среди них были не только дружелюбно настроенные бояре, появлялось и множество недоброжелателей. И именно их - почти всех - Влад имел удовольствие посадить на кол. Ты же сама помнишь: о том периоде сохранилось слишком мало летописей, и большинство из них очень противоречивы. Ведь даже в те времена, когда турки оставляли Валахию в покое, обязательно находились какие-то новые враги. Даже если нам удастся подтвердить существование человека по имени Моласар, то что это докажет?
- Наверное, ничего. - Самой Магде Влад всегда казался позорным пятном в румынской истории.
Сын человека по имени Влад Дракул, что означало "дракон", князь Влад был известен как Влад Дракула, то есть "сын дракона". И, кроме этого, носил прозвище Тепеш, что значит "насаживающий на кол". Его он получил из-за своего любимого способа умерщвлять пленных солдат, провинившихся подданных и предателей-бояр, а также всех, кто самому Владу не смог в чем-либо угодить. Магде вспомнились гравюры, иллюстрирующие его массовые убийства в городе Амлас, которые сам Влад назвал "Варфоломеевским днем": тридцать тысяч непокорных жителей этого города были посажены на длинные деревянные колья и оставлены на медленную и мучительную смерть под палящим солнцем.
Жертву связывали, клали на землю и пронзали колом от промежности до подбородка, причем считалось особым "искусством" сделать так, чтобы острие вышло изо рта несчастного. Затем кол поднимали и ставили вертикально в заранее выкопанную лунку. Чтобы тело не сползло до самой земли, на высоте двух-трех футов прибивалась небольшая поперечная перекладина, и со стороны могло показаться, что казненные сидят на окровавленных перевернутых крестах. Если человек сразу не умирал, его обливали холодной водой, чтобы по возможности привести в чувство, и оставляли агонизировать на глазах остальных приговоренных, ожидающих своей очереди. Такая участь ждала любого, кто вызывал у Влада хоть малейшее сомнение в полной преданности и послушании.
Хотя иногда это делалось и в чисто стратегических целях: в 1460 году вид двадцати тысяч пронзенных трупов военнопленных, гниющих на колах на высоком северном берегу Яломицы близ Тырговиште, вызвал панику среди турецкой армии, готовящейся к вторжению в Валахию, и турки на несколько лет прекратили свои агрессивные поползновения.
- Представляю себе, - в задумчивости проговорила Магда, - что может значить "приближенный Влада Тепеша".
- Магда, мы с тобой не вправе судить его. Это можно позволить только тем, кто будет равным ему. А кто может сравниться с ним? Ты представляешь себе, что значит само его существование?! Ты понимаешь, как многое оно меняет? И сколько наших убеждений разобьется в результате этого? Предстоит узнать очень многое, а у нас так мало времени!.. Он живет, питаясь кровью людей, - это легко понять по трупам солдат, которые мне показали. У них глубокие раны на шее, и эти трупы обескровлены. А сегодня я выяснил еще кое-что: Моласар не отражается в зеркале! То есть в этом все легенды о вампирах оказались правы. Но то, что они боятся чеснока и серебра, - это ложь. Похоже также, что они действительно являются ночными существами; во всяком случае, Моласар и нападает, и появляется только ночью. Тем не менее я не уверен, что днем он проводит время так, как утверждают легенды, - едва ли он отсыпается в гробу. Сейчас он где-то там, в своем доме, - задумчиво продолжал Куза. - Ждет, когда наступит ночь. И мне нужно снова с ним встретиться.