Вдруг, повинуясь какому-то безудержному порыву, Магда приподняла голову и поцеловала его в губы. Гленн сразу же приник к ней, но через мгновение отстранился
- Магда
Она смотрела ему прямо в глаза и видела, как смешались там желание, сомнение и даже испуг. Гленн был удивлен не меньше ее самой. Но она ничего не имела в виду своим поцелуем. Просто у нее появилась такая потребность, и терпеть больше не было сил. Ее тело действовало как бы отдельно от разума, и она не старалась остановить его. Такой момент может никогда больше не повториться. Все должно произойти сейчас. Она хотела, чтобы Гленн овладел ею, но не решалась произнести это вслух.
- Когда-нибудь, Магда, - сказал он, будто прочитав ее мысли. А потом нежно отвел ее голову и положил себе на плечо - Когда-нибудь. Но не теперь. Не сегодня.
Глава двадцатая
Как только каменная глыба за Магдой задвинулась, Куза повернулся к Моласару. Бездонные черные зрачки буравили его из темноты леденящим кровь взглядом. Всю ночь профессор ждал момента, когда сможет задать Моласару свои бесчисленные вопросы, чтобы развеять наконец все досадные противоречия, на которые указал утром этот самонадеянный рыжеволосый незнакомец. Но неожиданно Моласар появился, неся на руках его собственную дочь.
- Зачем вы это сделали? - спросил Куза, поднимая на своего гостя глаза.
Моласар сверлил его пристальным холодным взглядом и молчал.
- Почему? - не унимался профессор. - Я думал, что для вас она всего лишь очередной лакомый кусочек!
- Не испытывай моего терпения, калека! - Лицо Моласара побелело от гнева. - Я не могу спокойно смотреть, как двое немцев пытаются надругаться над женщиной из моей страны! Точно так же, как и пять столетий назад не мог равнодушно наблюдать, как то же самое делают турки. Потому я и стал сподвижником Влада Тепеша! Но сегодня немцы зашли куда дальше турков - они пытались совершить акт насилия в моем собственном доме! - Неожиданно он успокоился и слегка усмехнулся. - И я получил немалое удовольствие, оборвав их никчемные жизни.
- Наверное, вы получали большое удовольствие и от общения с самим Владом?
- Да. Его склонность к насаживанию на кол давала мне превосходную возможность удовлетворять свои потребности в пище и в то же время оставаться в тени. Влад доверял мне. И в конце его жизни я был одним из немногих бояр, на кого он мог с уверенностью положиться.
- Я вас не понимаю.
- А я и не жду этого. Ты не способен понять меня, так как я нахожусь за рамками твоих привычных представлений о мире.
Куза попытался сосредоточиться. Мысли стали путаться в голове. Так много противоречий!.. Все выходит совсем иначе, чем он предполагал. Но больше всего тревожило профессора то, что безопасностью, а может, и жизнью дочери он обязан теперь представителю нечистой силы.
- В любом случае я ваш должник.
Моласар не ответил.
Куза немного поколебался, но потом все же начал исподволь подводить Моласара к тому самому вопросу, который мучил его сильнее всех остальных.
- А есть еще такие же, подобные вам?
- Ты хочешь сказать, нечистая сила? Раньше было много. Как сейчас - не знаю. После пробуждения я почуял такое нежелание со стороны живущих признавать мое существование, что, полагаю, всех остальных люди успели уничтожить за последние пять веков.
- А те, остальные, - они тоже боялись крестов?
Моласар напрягся.
- У тебя ведь нет его с собой, да? Смотри, иначе...
- Нет-нет, он уже далеко... Но я удивлен вашим страхом перед ним. - Куза жестом обвел стены комнаты. - Вы со всех сторон окружили себя крестами из меди и никеля - их здесь тысячи! - и тем не менее вас ввел в ужас один-единственный маленький серебряный крестик, который я вчера показывал.
Моласар приблизился к одному из крестов и спокойно положил на него руку.
- Здесь есть маленькая хитрость. Видишь, как высоко расположена горизонтальная планка? Настолько высоко, что это уже больше не крест. Такая форма не вызывает во мне отвращения и никак не действует. Я встроил тысячи таких крестов в стены этого замка, чтобы запутать своих преследователей, когда решил, что это будет мое убежище. Они не могли и предположить, что я способен существовать в постройке, стены которой покрыты какими-либо крестами. Но, как ты потом узнаешь - если, конечно, я смогу тебе доверять, - именно такая фигура имеет для меня особое значение.
Куза упорно пытался найти хоть какое-нибудь несоответствие в страхе Моласара перед крестом, но это никак ему не удавалось. И вновь профессором стали овладевать сомнения. Ему требовалось хорошенько подумать. И в то же время нельзя было отпускать Моласара - следовало попытаться как можно дольше удержать его здесь и заставить говорить еще!
- А кто они такие? Кто вас преследовал?
- Тебе говорит что-нибудь слово "глэкен"?
- Нет.
Моласар сделал шаг к старику.
- Совсем ничего?
- Уверяю вас, что никогда раньше не слышал такого слова. - "Почему это для него так важно?" - задумался Куза.
- Тогда, возможно, их уже больше нет, - пробормотал Моласар, скорее для себя, чем для профессора.
- Пожалуйста, объясните мне, кто такой или что такое "глэкен"?
- Глэкены - это секта фанатиков, которые начали свою деятельность от имени церкви еще в средние века. Поначалу эти безумцы насильственно насаждали православие, но при этом подчинялись только папе римскому. Однако немного погодя они изобрели свою собственную религию. Им удавалось проникать повсюду, где была власть. Одну за другой они затягивали в свои сети целые королевские династии, желая привести весь мир к единой новой вере и заставить всех подчиняться только себе.
- Но этого не может быть! Я же специалист по европейской истории, особенно по странам Восточной Европы, и никогда эта секта нигде даже не упоминалась!