Моласар придвинулся еще ближе к Кузе и оскалил зубы.
- Ты осмелился в моем же доме заподозрить меня во лжи? Несчастный! Да что тебе известно об истории! Что ты знал обо мне и о тех, кто подобен мне, пока я сам не предстал перед тобой? А много ли ты выяснил об истории этого замка? Ничего! Глэкены - это тайное братство. Ни одна королевская семья никогда не слышала о них! А если церковь в более поздние времена и знала об их существовании, то открыто не признавала этого.
Куза отвернулся от Моласара - его смрадное дыхание с запахом крови вызывало у старика тошноту.
- А как же вы сами узнали об их существовании?
- Были времена, когда все, что затевалось вокруг, не могло оставаться тайной для тех, кого вы теперь называете нежитью. И когда нам стали известны планы глэкенов, мы решили предпринять весьма активные ответные действия. Моласар выпрямился, гордо расправив плечи. Видимо, ему было приятно вспоминать о прошедшем. - В течение нескольких веков мы успешно противостояли им. Нам было ясно, что конечная цель этой секты - покорить и уничтожить нас, поэтому мы всячески мешали им и срывали их планы. Мы лишали жизни всех, кто, вольно или невольно, попадал под их влияние.
Моласар возбужденно заходил по комнате.
- Поначалу глэкены тоже сомневались в том, что мы действительно существуем. Но как только они убедились в этом, так сразу же объявили нам беспощадную войну. Один за другим мои братья погибали, встречая самую настоящую смерть. И когда наш круг начал сужаться, я отстроил этот замок и решил схорониться в нем, чтобы пережить глэкенов с их безумными планами мирового господства. И похоже, что мне это удалось.
- Очень мудро,- согласился Куза.- Вы окружили себя фальшивыми крестами и впали как бы в зимнюю спячку. Но тем не менее я должен задать вам один вопрос, на который очень прошу ответить: почему все-таки вы боитесь креста?
- Я не склонен обсуждать это.
- Но вы должны рассказать мне! Ведь мессия... Был ли Иисус Христос...
- Нет! - Моласар покачнулся и тяжело прислонился к стене, сильно закашлявшись.
- Что с вами?
Глаза Моласара вспыхнули яростью.
- Если бы ты не был моим соотечественником, я бы вырвал тебе язык!
"Неужели одно упоминание имени Христа вызывает в нем ужас? - изумился профессор. - Но я не мог даже предположить..."
- Никогда не повторяй больше этого! Если тебе дорога моя помощь, которую я могу оказать, то никогда больше не произноси этого имени!
- Но это же просто слово.
- НИКОГДА! - Моласар с трудом заставлял себя сохранять видимое спокойствие. - Я тебя предупредил. Никогда больше - иначе твой труп будет брошен рядом с немецкими!
Куза почувствовал, что голова у него пошла кругом. Надо было срочно что-то предпринимать.
- А что вы скажете об этих словах: "Иитгадал вейкткадаш шемей раба беальма девера чиреутен, вейамлих"?..
- Это еще что за тарабарщина? нахмурился Моласар. - Какое-нибудь заклинание? Или молитва? Может, ты хочешь избавиться от меня? - Он начал угрожающе приближаться к профессору. - Уж не встал ли ты на сторону немцев?
- Нет! - еле вымолвил Куза, и голос его осекся. В голове застучала кровь. Он с силой сжал ручки кресла поледеневшими пальцами. Ему казалось, что комната переворачивается и пол перед ним встает дыбом. Жуткий страх охватил старика. Это порождение тьмы содрогалось при виде креста и теряло самообладание при одном упоминании имени Иисуса, а древние иудейские молитвы на иврите оказались для него лишь пустым набором звуков! Это было непостижимо. Но, к его ужасу, именно так.
Теперь Моласар заговорил более спокойно, не обращая внимания на вихрь чувств, обуревающих его собеседника. Куза напряженно пытался не пропустить ничего из сказанного. Все, что говорил сейчас хозяин замка, могло быть исключительно важным и для Магды, и для него самого.
- Мои силы уже понемногу восстанавливаются. Я чувствую, как новая энергия вливается в меня. Очень скоро - я думаю, самое большее - через пару дней, - я смогу разделаться со всеми инородцами в этом замке.
Куза старательно пытался вникнуть в смысл его слов: силы... пару дней... разделаться... Но как он ни напрягался, другие слова ясно звучали в голове профессора: "Иитгадал вейкткадаш шемей..." Бесполезность этой древней молитвы по усопшим не давала ему покоя.
А потом раздались громкие шаги: сапоги застучали у входа в башню, затем кто-то побежал вверх по лестнице, а со двора послышались голоса - испуганные и сердитые. Лампочка в комнате мигнула и немного притухла, и это значило, что во всем замке зажегся свет.
Моласар довольно усмехнулся, обнажая желтоватые острые зубы.
- Похоже, они обнаружили двух своих соратников.
- И очень скоро придут сюда обвинять меня в этом, - заметил Куза. Беспокойство за свою жизнь вывело его из оцепенения.
- Ты ведь не глупец, калека, - сказал Моласар и, подойдя к стене, привычным жестом толкнул нужный камень. Тот легко отошел в сторону, отворяя дорогу. - Вот и воспользуйся своим умом.
Куза молча наблюдал, как Моласар растворился в темноте открывшегося прохода...
Глава двадцать первая
Застава
Пятница, 2 мая
Время: 07.32
Магда ждала у ворот, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Несмотря на то, что утреннее солнце ярким светом заливало заставу, от стен замка веяло прохладой. И еще то ощущение зла, которое раньше чувствовалось лишь внутри крепости, теперь, казалось, расползлось за ее пределы и начало заполнять собой весь перевал. Прошлой ночью оно не отпускало Магду до тех пор, пока она не ступила в холодную воду рва. Сегодня же неприятные ощущения начались с той секунды, как она шагнула на мост.
Широкие деревянные ворота были сейчас настежь распахнуты, и перед девушкой лежал короткий арочный проход, напоминающий небольшой тоннель. За ним открывалась панорама внутреннего двора крепости. Магда переводила взгляд с дверей башни, откуда должен был появиться отец, на противоположную стену замка, где как раз напротив главных ворот чернел сводчатый спуск в подвал. Несколько солдат разбирали там очередную груду камней. Еще вчера их движения были довольно неторопливыми. Но сегодня солдаты работали быстро, молча и как-то судорожно, а на лицах ясно читались страх и отчаяние Они напоминали ей сумасшедших - причем насмерть перепуганных сумасшедших.