"Почему они не уезжают из замка?" - удивлялась Магда Она никак не могла понять, зачем этим людям оставаться здесь, если все равно следующей ночью кто-то из них должен умереть. Это казалось ей полной бессмыслицей.
Но сейчас Магду больше волновало состояние отца. Что они сделали с ним, когда обнаружили тела двух эсэсовцев, которые чуть не изнасиловали ее в подвале? Еще выходя из гостиницы, она подумала, что немцы с легкостью могли убить не угодившего им еврея, и от страха у нее перехватило дыхание. Но вскоре эти сомнения рассеялись, поскольку часовой у ворот не удивился, услышав ее просьбу о свидании с отцом, и спокойно отправился за ним в башню. И вот теперь, когда первые страхи улеглись, в голову полезли самые разные мысли.
Утром она проснулась от писка голодных птенцов в гнезде за окном и еще от того, что сильно болело левое колено. Она обнаружила, что лежит в кровати одна, под одеялом, но полностью одетая. А ведь вчера она была такая беззащитная и доступная, что Гленн с легкостью мог бы воспользоваться этим. Но он не стал ничего предпринимать, хотя было совершенно очевидно, что она сама хотела близости с ним.
Магда внутренне сжалась, не понимая, что же на нее такое нашло вчера, и удивилась своей наглости и бесстыдству. К счастью, Гленн отверг ее притязания . Нет, это слишком сильно сказано! Просто он колебался и поэтому не тронул ее. Да, именно так. Магду раздирали противоречия, ей было приятно от того, что Гленн проявил благородство и не воспользовался ее слабостью, но в то же время и немного обидно, что он с такой легкостью преодолел соблазн.
Когда сегодня утром она проходила мимо комнаты Гленна, прихрамывая от боли в колене, ей очень хотелось постучаться, чтобы поблагодарить его за заботу и извиниться за свое поведение. Но прислушавшись, Магда решила не тревожить его и не будить, так как в комнате было тихо.
Поэтому она сразу же направилась к замку.
Немецкий солдат вывез из башни кресло, в котором она увидела отца. Он выглядел ужасно. Казалось, что за одну эту ночь он постарел по меньшей мере на двадцать лет.
"Сколько же страданий выпало на его долю! - сокрушалась Магда. - Ни один человек не заслуживает такого наказания. Всю жизнь ему приходилось противостоять своим научным оппонентам, потом сражаться с неодолимой болезнью, а теперь вот он попал в руки нацистов. Нет, я не могу сейчас злиться на него, я должна быть на его стороне".
Солдат, который подвозил отца, оказался более вежливым, чем вчерашний часовой. Он плавно остановил кресло около Магды и сразу же отошел. Не говоря ни слова, она быстро зашла сзади коляски и покатила ее по мосту. Но не успели они проехать и десяти шагов, как отец неожиданно поднял вверх руку.
- Останови здесь, Магда.
- Что случилось? - Ей очень не хотелось останавливаться, потому что и на мосту она не могла отделаться от неприятных ощущений, которые возникали у нее на территории замка. Но отец, казалось, вовсе не замечал этого.
- Этой ночью я даже глаз не сомкнул.
- Они не давали тебе спать? - встревоженно спросила девушка, зайдя спереди и присев на корточки перед креслом. Она почувствовала, как в груди ее закипает злоба - Неужели они пытали тебя?!
Куза взглянул на дочь, и в глазах его заблестели слезы.
- Нет, они даже не тронули меня. Но все равно мне сейчас очень, очень больно.
- Но что же произошло?
Профессор заговорил на цыганском диалекте, который Магда хорошо понимала:
- Послушай меня, доченька. Я выяснил, зачем приехали сюда эсэсовцы. Для них это только промежуточный пункт на пути в Плоешти. Там майор будет строить лагерь смерти - для людей нашей нации.
Магда почувствовала, как к горлу подкатывает комок.
- Нет, не может быть! Это неправда! Правительство никогда не позволит немцам...
- Но они уже здесь! Ты ведь знаешь, что немцы давно уже возводят укрепления вокруг нефтяного комплекса в Плоешти. Кроме того, они успешно обучают военному делу румынских солдат. А если так, то почему бы не поверить, что они столь же успешно обучат их и убивать евреев? Из того, что мне стало известно, я делаю вывод, что майор как раз и специализируется на такого рода убийствах. И он очень предан своему делу. Из него выйдет неплохой педагог, смею тебя уверить. Кэмпфера надо остановить.
Магда вскочила на ноги и тут же стиснула зубы от резкой боли в колене
- Неужели ты считаешь, что способен остановить его? Да у него и волосок с головы не успеет упасть, как тебя уже сто раз расстреляют!
- Но я должен найти какой-нибудь способ. Ведь теперь я волнуюсь не только за твою жизнь. Это уже тысячи жизней! И все они будут зависеть от Кэмпфера.
- Но даже если что-то и остановит его, на его место тут же пришлют другого.
- Да. Но на это потребуется время, а любая задержка сейчас пойдет людям на пользу. Вдруг как раз в этот период Россия нападет на Германию или наоборот. Я не думаю, что два таких безумных пса, как Гитлер и Сталин, будут особенно долго ждать - кто-нибудь из них обязательно первым вцепится другому в глотку. И в этой новой войне про лагерь в Плоешти, может быть, забудут.
- Но каким же образом ты собрался остановить майора? - Магда твердо решила вразумить отца. Он должен понять, что его затея неосуществима.
- Возможно, это сделает Моласар.
Магда не хотела верить в то, что сейчас услышала.
- Нет, отец! Только не это!
Профессор нетерпеливо поднял вверх руку, затянутую в перчатку.
- Погоди немного. Моласар ведь уже намекал, что мог бы использовать меня как своего союзника в борьбе с захватчиками. Не знаю, правда, чем я смогу быть ему полезен, но предстоящей ночью я это обязательно выясню. А взамен попрошу его о небольшой ответной услуге: пусть он остановит майора Кэмпфера.
- Нет, ты не должен иметь дело с таким чудовищем! Ему нельзя доверять. Он же сам тебя первый и убьет, когда ты станешь ему больше не нужен!
- Мне наплевать на мою жизнь. Я уже говорил тебе, что на карту сейчас поставлено гораздо большее. И кроме того, я почему-то доверяю Моласару. В нем есть нечто такое, что заслуживает уважения, - прямота, патриотизм, гордость за свою страну. И за себя, конечно. Я думаю, ты не слишком права по отношению к нему. Ты ведь смотришь на него как женщина, а не как ученый. А он просто продукт своего времени. Ты вспомни, в какую кровавую эпоху ему довелось жить. Немцы, конечно, задели его национальную гордость. И я должен воспользоваться этим. К счастью, к нам он относится, как к своим соотечественникам, потому что мы тоже, как и он сам, родились в Валахии. Разве он не спас тебя от немецких солдат, с которыми ты столкнулась вчера в подвале? А ведь он с легкостью мог сделать тебя своей третьей жертвой! Мы просто обязаны использовать его силу и власть! Впрочем, у нас нет иного выхода.