Магда догадалась об этом, когда подходила сегодня к кибитке. Табличку с надписью «Доамна Джозефа, предсказательница» сняли, куда-то исчезла и диаграмма для чтения линии руки с левого окна, и кабалистические символы с правого. Она слышала, что Железная Гвардия приказала всем цыганам оставаться на постоянных местах и не «дурачить» граждан.
— И цыгане тоже попали в немилость?
— Да мы и всегда были в немилости, независимо от места и времени. Мы к этому уже привыкли. Но вот вы, евреи... — Она озабоченно покачала головой. — Мы такое слышим!.. Страшные вещи творятся в Польше.
— Мы тоже слышим, — вздохнула Магда, едва сдерживая гримасу отчаяния. — Но и мы привыкли к гонениям.
Да, действительно многие уже привыкли. Конечно, не она. Она к этому никогда не сможет привыкнуть.
— Боюсь, как бы не стало еще хуже, — добавила Джозефа.
— Это уж точно... — Магда вдруг поняла, что начинает озлобляться, но не в силах сдержать себя. Окружающий мир с каждым днем становился для нее все более чужим, и, пытаясь защититься, она инстинктивно отталкивала его от себя еще дальше. И это был какой-то безвыходный замкнутый круг, с которым она ничего не могла поделать. Но не может же быть, чтобы все, о чем она слышала, оказалось правдой — все эти рассказы насчет евреев или о том, что делают с цыганами в сельской местности солдаты Железной Гвардии... Рабский труд, лагеря смерти, насильственная стерилизация... Нет; это, должно быть, пустые слухи, чьи-то страшные сказки. Такое просто не может происходить на самом деле. Все это выдумки.
Но это, увы, происходило, и то, о чем слышала Магда, было далеко не самой страшной правдой о вещах, творящихся за колючей проволокой многочисленных «закрытых районов».
— А я не особенно тревожусь, — улыбнулась Джозефа. — Разрежь цыгана на десять частей, и ты не убьешь его, а только сделаешь десять цыган.
Магда же была уверена, что в ее случае получился бы просто мертвый еврей. И снова ей захотелось сменить тему разговора.
— Это гадальные карты? — Она узнала их сразу. Джозефа кивнула.
— Хочешь узнать будущее?
— Нет. Я в это не верю.
— Честно говоря, я тоже не всегда верю в это. В основном карты ничего не говорят, потому что им, большей частью, просто нечего сказать. Поэтому мы начинаем импровизировать — точно так же, как в музыке. Но какой от этого вред? Я просто говорю наивным молоденьким девушкам, что скоро они встретят красивого юношу, а молодым людям — что скоро дела у них пойдут на лад. Никакого вреда.
— И никакого будущего... Джозефа пожала плечами.
— Но иногда карты раскрывают большие секреты. Хочешь попробовать?
— Нет. Спасибо, я действительно не хочу. — Ей и правда не хотелось знать, что ждет ее впереди. У нее было такое чувство, что ничего хорошего там уже нет.
— Ну, пожалуйста! Это будет мой подарок. Магда колебалась. Ей не хотелось обижать Джозефу. Но ведь ей только что сказали, что в большинстве случаев карты просто молчат. Так, может быть, она хоть наболтает ей приятных сказок?..
— Ну хорошо.
Джозефа протянула колоду через стол.
— Сними.
Магда приподняла верхнюю половину карт и отдала их цыганке. Та положила карты под низ и принялась раскладывать, не прерывая разговора.
— Как твой отец?
— К сожалению, не лучше. Он теперь почти не встает.
— Это плохо. А медведь Йошки не помог ему вылечить ревматизм?
Магда покачала головой.
— Нет. У него ведь не просто ревматизм. Все гораздо хуже...
Отец перепробовал уже все средства и способы, чтобы остановить скручивание конечностей, и даже позволил дрессированному цыганскому медведю пройтись по его спине. Но и древняя цыганская терапия оказалась такой же беспомощной, как и последние достижения современной медицины.
— Он очень добрый человек, — приговаривала Джозефа. — Несправедливо, что такой человек, знающий так много об этой стране, должен... Что ему... не дают возможности видеть ее... — Она нахмурилась и замолчала, недоуменно разглядывая карты.
— В чем дело? — спросила Магда. Озабоченное выражение лица гадалки встревожило и ее. — С тобой все в порядке?
— Что?.. А, да, конечно. Со мной все хорошо. Но вот карты...
— Что-то не так? — Магда не верила, что карты могут предсказывать судьбу, как, впрочем, и внутренности мертвой птицы. И тем не менее она вся напряглась.
— Посмотри, как они разлеглись. Я никогда еще такого не видела. Нейтральных карт почти нет, а те, которые обозначают добро, все собраны справа. — Джозефа обвела рукой веер карт. — А все карты зла легли по левую сторону. Странно.
— И что это значит?
— Не знаю. Я лучше спрошу Йошку. — Она позвала внука, оглянувшись через плечо, а потом снова повернулась к Магде. — Йошка очень хорошо знает карты. Он любил наблюдать за мной, когда еще был совсем маленьким.
Красивый смуглый молодой человек, лет двадцати с небольшим, с едва заметной улыбкой на губах забрался в кибитку и кивнул Магде, не сводя с нее черных глаз. Девушка отвернулась. Несмотря на избыток одежды, она сейчас чувствовала себя обнаженной. Он был моложе ее на несколько лет, но это его не смущало. Несколько раз уже Йошка пытался завоевать ее сердце, но она отвергла его.
Юноша посмотрел на стол, проследив за взглядом своей бабушки. Постепенно улыбка сошла с его лица, и он хмурился все сильнее и сильнее. Несколько секунд он молчал, а затем принял решение:
— Перемешайте, снимите и разложите заново.
Джозефа согласно кивнула, и вся процедура повторилась еще раз. Теперь уже все молчали. Позабыв свой недавний скептицизм, Магда невольно подалась вперед и внимательно следила за картами, которые ложились на стол одна за другой. Она ничего не понимала в гадании и должна была полностью полагаться на то, что скажут ей старая гадалка и ее внук. Но едва она посмотрела на их лица, как сразу же поняла, что здесь что-то не так