– Очень жаль. Я хочу сказать, что всё оцифрованное, написанное, сказанное – это модель действительности. А модель, как вам должно быть известно, хоть на микрон, а не дотягивает до оригинала. Оцифрованная симфония никогда не сравнится с живым звучанием. Самый талантливый стих никогда не покажет читателю всю гармонию чувств, бушевавших в душе поэта. И слово, даже самое правдивое, никогда не отразит истинное положение дел. Вот пример. Алексей Аркадьевич, я говорю вам: у меня в кармане лежит монета номиналом в два рубля. Это правда?
Лицо экстрасенса покрылось пунцовыми пятнами. Владимир Полозов чувствовал, как слабенький мёрзлый «щуп» ползает над сознанием. Очень отдалённо ощущение напоминало любопытство Кикиморы, которая первое время активно подглядывала за Полозовыми. Но её призрачное проникновение было естественным и тёплым. «Далеко тебе, приятель, до настоящего контакта с информационной средой, – подумал Ворон. – Чтобы понять, как живёт океан, в него нужно окунуться с головой, а не разглядывать в лупу, сидя на берегу».
– Н-нет. Скорее всего, это неправда, – ответил, наконец, экстрасенс.
– А я не знаю, лежит там монета или нет, – откликнулся Владимир Полозов. – Понимаете, я сам не знаю. В моём мозгу нет модели для этой ситуации. Поэтому вы растерялись. То же самое произойдёт в случае реализации вашего проекта, – он прямо взглянул на Кутепова. – У преобладающего большинства людей не существует органа чувств, который бы предоставил мозгу данные об «ушедшей энергетике». Следовательно, любая модель, даже если кому-то удастся её создать, будет заведомо очень далека от истины. Вы соберёте банк данных собственного искривлённого представления о душах умерших. А если ещё попытаетесь его куда-то экспортировать… Ребята, я вам не завидую.
– Умница! – восхитилась призрачная дама.
Ворон прикрыл глаза в знак благодарности за комплимент.
Кутепов сник. Владимир Полозов подумал даже, что парапсихолог признал поражение. Но взор его вспыхнул и упёрся в пухлое лицо экстрасенса Лёши. То был гонец с просьбой о помощи.
– Владимир Васильевич, – секретарь нервно облизнул губы и вкрадчиво улыбнулся. – Вы правы, безусловно. Но ведь есть люди, которые имеют орган «шестого чувства». Не так ли?
– Вы, например, – в тон ему ответил Владимир Полозов.
– В частности. В частности. Право же, я не слишком силён в общении с потусторонним миром. Но вы и Всеволод Васильевич, и ваш младший брат…
Владимир Полозов приподнял бровь: мол, что дальше?
– Вы весьма успешно обращаетесь с паранормальными явлениями, – закончил Лёша.
– Какая новость! Неужели?
– Да-да. У меня надёжный источник информации.
Ворон откинулся на спинку стула. Мысль стремительно пронеслась в голове: кто, когда, как? Кто из заложных «настучал» на Полозовых этому типу? И зачем?
В глазах появился знакомый жар. Врезать бы ему, но хватит ли сил у живого организма подавить последствия назревающего поединка?
«Ах, негодник! Ах, шантажист! – вскочила толстая дама. – Да я тебе… я тебе сейчас, как в былые времена, нормальный подзатыльник закачу!»
«Подзатыльник», разумеется, вреда не нанёс, но за потоком разгневанной информации Ворон уловил спасительную идею.
– Ваш «источник» – это всего лишь модель в вашем собственном сознании, – снисходительно произнёс Владимир Полозов. – Алексей, вы, наверное, неплохой экстрасенс. Но в данном пункте вы крупно ошибаетесь. Ни я, ни мои братья никогда не имели дела с паранормальными явлениями. Всё, с чем мы сталкиваемся по работе ли, в быту – это обычные нормальные явления природы.
Экстрасенс изумлённо распахнул глаза. Как на ладони, перед ним лежала чистая правда.
– В общем, так, – Владимир Полозов встал. – Мне кажется, вам нужно пересмотреть постановку задачи. А то вы, ребята, извините, пытаетесь запихнуть луну в бутылку. Если настаиваете, написать такую игрушку я могу.
– В свободное время от взламывая государственных сетей? – отчаянно вставил секретарь Лёша.
Владимир Полозов ничуть не смутился.
– Не целый же день в серваке ФСБ хозяйничать. Лучший отдых – смена деятельности.
Он кивнул на прощанье остолбеневшему парапсихологу и вышел в рекреацию, поставив секретаря Лёшу перед новой дилеммой: правда или ложь содержалась в ответной фразе программиста.
Электронная музыка гремела где-то под ногами, из чего Ворон заключил, что гости дошли до той кондиции, когда начинаются танцы. Он быстро свернул за угол коридора, поискал глазами дверь кабинета Декана, за которой до сих пор проходило медицинское совещание, затем присмотрел для себя затенённый угол неподалёку и с удовольствием устроился под сочной пальмой. В качестве победного бонуса на столике возле деревянной кадки с заморским растением стояла пепельница. Ворон закурил.
«Где ж ты раньше был? Поставил бы их на место с их дурацкими идеями! Не запудрили бы они Паше голову».
– Мадам? – Ворон не оглянулся.
Она появилась перед ним, как отражение в стекле огромного окна. Смахнула будто проступившую слезу и нервно поднесла к губам мундштук.
– Как мне называть вас, мадам?
– Валентина Рувимовна я была.
– Супруга Павла Симеоновича?
– Его, его… – призрак расплылась по стеклу. – Почти двадцать лет я за ним хожу. Кричу, защитить стараюсь. Да пустое всё. Вот ведь надумал! Закрутили ему мозги все эти «экстрасексы»!
– Что он надумал, Валентина Рувимовна?
– На этом свете остаться, вот что! Не понимает, старый пень, каково тут в холоде и мраке ходить! Господи, Господи! И меня-то привязал.
– Привязал чем?
Она подняла руку с рубиновым перстнем.
– Этим вот. На палец мне мёртвой надел. Не хотел отпускать, мой миленький. А когда надевал, рыдал и остаться просил…Согрешила я. Осталась.
– Он хочет после физической смерти существовать призраком на этом свете? – пламенные глаза непроизвольно вспыхнули.
– Много чего ему за его деньги наобещали. Даже переродить обещали. Теперь он торопится нашу внучку замуж выдать, чтобы через её детей вернуться.
– Так не бывает. Круг бытия – един. И никто не срежет себе дорожку по секущей.
– А я что ему твержу? Твержу и твержу! А он не слышит. Раньше хоть во сне меня видел. А теперь…
– Не волнуйтесь, Валентина Рувимовна. Я провожу вас. А вы там, за мостами, встретите своего супруга. Обязательно.
– Господи… – блазень долго рассматривала Ворона из предвечерней дымки стекла. – Ты ж ангел во плоти!..
– Давайте этот вопрос оставим без внимания, – Владимир Полозов поспешно притушил сигарету. – Сейчас мой брат подойдёт. Он снимет ваше кольцо.
– Я туда попаду? Там хорошо? Правда?
– Там всё будет так, как вы желаете. Там живёт вечная память. Оттуда растёт всё живое и туда оно уходит по окончании пути.
Глухо стукнула дверь. Тур покинул кабинет в одиночестве. Увидал брата и быстро пошёл к нему.
– Всеволод, познакомься, – Ворон показал близнецу на привидение. – Это Валентина Рувимовна.
– Очень приятно, мадам.
Блазень выронила мундштук и умилённо всплеснула руками.
– Вы тот самый врач? Когда? Когда я встречу мужа?
Всеволод Полозов плотно сжал губы.
– Он настоял на операции. Мне придётся работать в моей операционной.
– Что? – Ворон на секунду забыл про потустороннего слушателя. – У нас дома? Он спятил?
– Это он остаться, остаться тут хочет! – испугалась блазень. – Ему Лёша в уши напел, что у вас дом особый и там живут призраки.
– Откуда Лёша знает про наш дом? – медленно спросил Ворон.
– Ходит тут один стервец. Про будущее этому «экстрасексу» рассказывает. Наставляет, как-что делать: что Павлу моему сказать, о чём предупредить, а о чём не говорить. Не так давно женщина вместе с ним явилась. Страшная женщина, будто прямо сделанная из ненависти и злости. Она заставила нашего экстрасенса себя увидеть и рассказала что-то. Что – не знаю, но он как на крыльях летает с тех пор.
Близнецы мрачно переглянулись.
– А Кутепов что за птица? – уточнил Ворон.
– Редко рядом с Пашей появляется. Всё чаще звонит. Издалека вроде. Противный он, – призрак зябко передёрнулась. – Пожалуйста, Пашу не оставляйте здесь. Я ему на той стороне дом приберу, всё самое лучшее найду. Доктор, пусть он ко мне придёт.