Брат повернулся, мельком глянул на БМВ, но призывного взмаха из салона не заметил и медленно побрёл по улице. Тур затаил дыхание. Лис остановился и принялся втягивать носом ночные запахи.
Большая стационарная мишень.
Тур схватился за ручку дверцы.
Нет. Заметив движение, они выстрелят без промедления.
Ворон в своём кабинете потянулся за сотовым. Почуял состояние близнеца.
Звонок сработает как катализатор!
Тур схватил свой аппарат и вдавил кнопку отключения.
Остаётся одна минута. Ворон, не дозвонившись ему, наберёт номер Лиса.
В зеркале движение. Кто-то в чужом автомобиле придвинулся к опущенному стеклу.
Тур представил в руках исполнителя взведённый пистолет и прицел, в котором стоял, ничего не подозревая, его младший брат.
Кровь ударила в виски.
Цена велика. Но это сейчас единственная допустимая плата за жизнь.
Холодная рукоять «ЗИГ-Зауэра» застыла в онемевшей ладони. Привычно, будто перед фанерно-компьютерным боем, снят предохранитель. Локоть упёрся в раму. Заныло левое плечо. Неудачный расклад: стрелять назад из-за бокового стекла машины. Но другого выхода нет.
Незнакомец с пистолетом в прицеле.
Когда?
Тур медлил. Крошечная капля сомнения звенела в рассудке: не ошибся ли? Если бы чуть ближе. Чуть светлее. Чуть виднее…
Ворон торопливо щёлкает по строкам «записной книжки» мобильника. Ищет номер Лиса.
Вот сейчас. Пора… Не опоздать бы! Ну же?
Пора.
– Эй, док!
Тур вздрогнул всем телом.
– Сдался тебе этот шестёрка. Подумаешь, машину заметил! Не бери грех на душу. Не стоит он того.
Всеволод Полозов медленно отодвинулся вглубь салона. Бурное дыхание рвалось наружу, но скрученные в пружину нервы как будто поселились в лёгких. В глазах поплыло.
– Убери ты свой ствол. В дерьмо влезешь, не отмоешься, – продолжал кто-то, стоявший на улице. – Слушай, док, я ж тебе плохого не хочу. Ты меня однажды с того света вернул. Помнишь? Меня порезали: четыре ножевых, одно под сердце. Ты мне ещё сказал: от ножа теперь точно не помру. Помнишь?
– Помню, кажется, – выдохнул Тур.
– Прав ты был, док. Не от ножа помер.
Блазень рассмеялся.
– Постой, – Всеволод Полозов всеми силами старался сохранить внешнюю невозмутимость, – кто в той машине? Почему они держат в прицеле моего брата?
– Док, езжай домой и проспись. У этого сосунка не то что ствола, финки нет! Сидит, вон, пиво из банки дует.
Ночное молчание разорвал отчаянный перепев сотового. Лис вздрогнул всем телом и суетливо полез в карман.
Тур опустил плечи.
– Спасибо.
– Ты как домой-то поедешь? – блазень сочувственно оглядел доктора Полозова. – Может, помочь чем? Я, к примеру, умею гаишникам мозги дурить. Враз дорожку расчищу!
– Не строит. А если хочешь помочь, – Тур с опаской посмотрел в зеркало на тёмный абрис любителя пива, – задури мозги этим ребятам. Чтобы они нас упустили.
– С удовольствием, док!
Ворон выслушал близнеца, не перебивая. Лишь взгляд его то и дело замирал на чёрном «ЗИГ-Зауэре», оставленном на столе. Лис помалкивал, тем более что его присутствие старшие братья во внимание не принимали.
– А ты куда смотрел? – вдруг громыхнуло в гостиной.
Лис опомнился. Реплика принадлежала, без сомнения, Ворону.
– Я? – уши моментально вспыхнули и приобрели багровый оттенок.
– У тебя под носом хозяйничали чужие заложные! – продолжал Ворон. – Ты понимаешь, что могло произойти, если бы не бывший пациент Тура?
– Ворон, оставь, – Тур тяжело вздохнул. – Не было там никаких заложных. В конце концов, действительность – это преломление объективной реальности через сферу индивидуального мироощущения. Мы списываем на заложных то, что остальные списывают на случайности.
– А на чей счёт ты запишешь пивную банку, прикинувшуюся пистолетом? – насторожился Ворон.
– На собственный. Я не сказал Лису, что для меня Переход. Я открыл его один. Без страховки за спиной, понимаешь? И оказался лицом к лицу с матушкой-смертью. Дальше всё стало накручиваться, как снежный ком. Ощущение одиночества, досада, злость. Пистолет в кармане. И надуманный страх. Вот вам и ствол вместо жестянки.
Лис и Ворон непроизвольно переглянулись. А Дед, обитавший в кресле, громко выразил вслух повисшее в тишине недоумение.
– Опаньки!
– Тур, прости, – неуверенно начал Лис.
– Малыш, ты не мог этого знать, – грустно улыбнулся старший брат. – Ты прекрасно помнишь все детали нашего бытия на том свете. Не сомневаюсь, это захватывающая история, достойная фантастического романа. Но ты не можешь представить, что происходило на этом.
Ворон бесшумно обошёл пустой обеденный стол и сел в пол-оборота к близнецу, опустив голову на плотно сжатый кулак. Лис испуганно замер.
– Уверяю тебя, – тяжело продолжал Тур, – ничего общего с костюмированным балом Пятницы здесь не было. Здесь шла война. Совершенно реальная, лживая, грубая и безжалостная. С обычными пластиковыми мешками для трупов. В один злосчастный день в таком мешке оказался я.
– Нет, – Лис рефлекторно отступил. – Тур, Ворон, нет! Вы – рождённые смертью, сыновья Огненного Полоза, хранителя царства мёртвых. Вы – живая память, застава отца на земле.
– Лис, – подал голос Ворон, – на тот свет попадают с этого света. Таков круг бытия. А с этого света туда можно попасть только одним способом. Ты видел, что происходит со мной в определённой близости от покойников?
– Это потому, что твой организм не признаёт в тебе проводника на мостах Перехода, – выпалил Лис.
– Это с той стороны. А с этой всё гораздо хуже, – вздохнул Ворон. – Двое суток я пролежал на дне ущелья, заваленный трупами ребят из нашего взвода. А рядом лежал мой брат-близнец.
– Братцы, – юноша шагнул в сторону одного, затем другого и в результате вернулся на прежнее место. – Братцы, я тоже жил у отца. Хотя здесь ничего…
– Малыш, в восемьдесят восьмом тебе было всего четыре года, – произнёс Тур. – Болезнь, травма – что угодно. Ведь никто тебе об этом не рассказывал, а детская память коротка.
Лис растерянно подтянул к себе третий свободный стул.
– И что нам теперь делать? – пробормотал он.
– Помнить, – ответил Ворон. – И уметь поддержать, если вдруг кто-то из нас пошатнётся под натиском реальных или потусторонних бурь. Наша слабость в том, что мы были там, откуда не возвращаются. Как правило. Но мы вернулись. И создали исключение из правил. А это уже сила, на которой стоит застава.
День двадцать пятый
– Лис, поднимайся, на экзамен опоздаешь.
…
– Лис, чёрт тебя дери! Попробуй только на пересдачу загреметь!
Юноше показалось, что дистанция между предупреждением Тура и громкой побудкой Ворона составила не более пяти минут. Он отодрал голову от подушки, разлепил веки и буркнул в сторону приоткрытой двери.
– Я встал уже.
И тут взгляд упал на часы: четверть двенадцатого. Сон мгновенно улетучился.
– Ворон! Ворон, подожди, – Лис оказался на ногах. – Мне в универ срочно!
– Собирайся и бегом в машину, – раздалось из коридора.
На пороге спальни Лис спохватился: чуть не забыл мобильник. На лестнице вспыхнуло – портмоне! И, наконец, уже с крыльца он пулей мчался назад в свою комнату за зачёткой.
Мотор БМВ нетерпеливо гудел в ожидании рассеянного студента. Юноша плюхнулся на заднее сиденье.
– Ворон, поехали!
И тут сообразил, что за рулём сидит Тур.
– А вы куда? – вырвалось у Лиса.
Близнецы переглянулись и дружно перевели взгляды в зеркало над лобовым стеклом, в котором маячила растрёпанная рыжая шевелюра. Юноша непроизвольно отодвинулся.
– У нас что, проблемы? – осторожно уточнил он.
– Угадал, – усмехнулся Ворон. – «Жучок» сработал на все сто. Беляк тормознул прокуратуру.
– Когда?
– Звонок расшифровали сегодня утром, – заговорил Тур. – Это плохая новость. Но есть и хорошая. Во вчерашнем выпуске региональных известий показали репортаж о знакомой нам свалке и громко заявили о начале журналистского расследования.
По выражению лиц братьев Лис определил, что «хорошая новость» хороша весьма относительно.