– И что теперь? – уточнил он.
– Ничего, – Ворон скептически пожал плечами. – Вякнут ещё пару раз и забудут. Я даже в честь этого видак на запись больше ставить не стану. Слышал бы ты ту ахинею, которую несли с экрана! Ни дать, ни взять – предвыборная кампания.
В салоне образовалась пауза. Лишь мерно гудел мотор, наматывая привычные километры шоссе.
Лис бесцельно рассматривал шершавую обивку пустого сиденья подле себя. Неудачный день. Мало того, что трижды вернулся, выходя из дома. Теперь обнаружилось, что их первое общее дело на грани провала.
Серая обивка автомобильного дивана… Серая обивка кресла. Резной подлокотник. Край шикарного дубового стола. Старческая рука не спеша опускается на кнопку селектора. Плавно течёт разговор. Слова, фразы… фразы… «Безобразие. Да-да. Ты вот что, мой мальчик: разберись-ка там. Что творят!.. Да-да, пусть по закону. От первой строчки до последней. А то, видишь, природу загадили, людей губят»…
Лис встрепенулся. Молчание в салоне.
– Братцы, – несмело начал он. – Всё нормально будет.
– Что «нормально»? – удивлённо обернулся к нему Ворон.
– Кто-то влепит Беляку по первое число, вот увидите! И свалку ликвидируют.
– И откуда, позволь спросить, такая уверенность?
Юноша закусил губу. Сказать, что вдруг, ни с того ни с сего, увидел какую-то сценку из будущего? Или из настоящего? А может быть уже из прошлого?
– Эй, Гамаюн.
Лис чуть было не подпрыгнул. Ворон, прищурясь, смотрел на младшего брата. В бороде Тура играла то ли усмешка, то ли улыбка.
– Не знаю откуда, – торопливо ответил парень. – Просто знаю.
– Ладно, принято, – неожиданно подытожил Ворон и, закинув локоть на спинку сиденья, развернулся к Лису лицом. – Кажется, Гамаюн – женский образ. Или я ошибаюсь?
Лис отвернулся.
– Ну, женский, и что?
– Почему отец дал тебе это имя?
Лис насупился пуще прежнего.
– За определённые качества, я думаю, – произнёс Тур, наблюдавший терзания младшего брата через зеркало. – Надеюсь, смертоносным вихрем ты летать не умеешь?
– А? – Лис выпрямился.
Ворон засмеялся.
– Эх ты, спец по славянской мифологии. Словари читать внимательнее нужно.
– Между прочим, это свойство данного мифического персонажа трактуется не однозначно, – буркнул юноша. – Традиционно ему приписывают только способность петь вещие гимны тем, кто способен услышать тайное.
– Ты, главное, не ошибись, кто способен «услышать тайное», а кто нет, – серьёзно сказал Ворон. – И кстати, не пора ли тебе сосредоточиться на экзамене?
Лис покорно опустил взор, полагая, что на сём разговор закончен. Но брат продолжил.
– На сегодня план таков. Ты сдаёшь свою историю чего-то-там…
– …России, – автоматически вставил студент.
– Историю России. Наш доктор разбирается со своей пациенткой, а я ищу подступы к прокурору. Вечером мы вдвоём с Туром попытаемся вызвать её на доверительную беседу.
– Кого «её»? – встрепенулся Лис.
– Её – прокурора. Или ты полагаешь, что в погонах ходят только мужчины?
– Нет, конечно, – юноша потряс головой. – А зачем? Ведь всё уладится и так.
– Малыш, будущее строится в настоящем, – вступил Тур. – Нельзя сидеть сложа руки и ждать разрешения проблем свыше. Кто знает, быть может, без разговора с человеком, от которого зависит «мусорное дело», не будет будущего, виденного тобой.
– Короче, – подхватил Ворон, – сдашь экзамен, возьмёшь такси и отправишься домой. Нам не звони, мы временно отключимся. Сиди на телефоне дома. Уловил?
– А…
– Никаких «а». Лис, пожалуйста.
Тлеющие угли под чёрными арками бровей источали домашнее тепло. Ни малейшего нажима, ни блика ярости. Заворожённый, Лис подался вперёд.
– Хорошо, – пробормотал он, жадно ловя отблески необычных искр, зародившихся в глазах старшего брата.
Чёрные стёкла очков отсекли наваждение.
– Тогда конец дебатам.
На экзамен Лис опоздал. Не обнаружив свою группу в аудитории, указанной в расписании, он кинулся на кафедру в поисках преподавателя.
– Что ж вы так, Полозов? – снисходительно спросила экзаменатор, приняв торопливые извинения.
– Семейные обстоятельства, – срывающимся голосом объяснил Борис. – Я могу без подготовки, хоть на все вопросы подряд. Только, пожалуйста, не направляйте на пересдачу!
Серьёзная девушка, разговор с которой историк прервала ради нерадивого студента, многозначительно вздохнула.
– Оксана, это не займёт много времени, – обратилась к ней преподаватель. Та, крайне недовольная оборотом дела, привстала со стула. – Нет, нет, подождите здесь. Десять минут, не более.
Девушка по имени Оксана вызывающе отвернулась к окну.
Борис Полозов ожидал самых неприятных вопросов, памятуя о бурном коллоквиуме, на котором между ним и этой преподавательницей разгорелся нешуточных спор. Однако обошлось. Историк попросила рассказать об особенностях религиозных верований на Руси в Петровское время и, на радость студенту, позволила ему от души высказаться по поводу староверов и языческих древностей, ассимилированных в христианстве. Даже строгая Оксана, изображавшая ледяное безразличие, стала с интересом вслушиваться в пространные ответы юноши.
– Очень хорошо, – историк улыбнулась. – Я не сомневалась, что вы успешно сдадите экзамен, Борис Васильевич.
Лис насторожился: по имени-отчеству его называли крайне редко. В следующую секунду он догадался, что несвойственная преподам реплика прозвучала исключительно для недовольной Оксаны. Лис украдкой бросил взгляд в её сторону. Девушка держала на коленях объёмную папку, скромно озаглавленную «диссертация». Лис тут же представил, как деловитая Оксана шествует по коридорам, как бы невзначай выставив на обозрение подписанный корешок. Вот, мол, смотрите, какая я.
Смешок он успешно скрыл, взял зачётку с ещё одним «отл», подтверждённым бисерной подписью, поблагодарил экзаменатора и направился к выходу.
Хлоп!
Лис обернулся.
Диссертация, вернее, содержимое папки рассыпалось по полу, на что побледневшая аспирантка смогла выдать только несчастное «ой».
Борис Полозов, разумеется, немедленно бросился на помощь.
– Осторожнее, там всё было разложено по темам! – задохнулась Оксана, удерживая на углу стола уцелевшую стопку бумаг.
– Ничего, ничего, – вмешалась преподаватель. – Не спешите…
Следующая фраза осталась для Лиса за кордоном слухового восприятия, поскольку взгляд вцепился в поднятый листок: «Л.Н. Старостина. Загадка Владимировых идолов: Симаргл – исследование происхождения имени и значения божества на основе сказаний о битве Симаргла и Змиулана».
– Вот она! – воскликнул Лис.
Аспирантка выхватила из рук юноши лист ксерокопии и принялась судорожно искать остальную часть статьи. Задавать вопросы было бессмысленно. Борис Полозов для порядка собрал близлежащие бумаги и, пробормотав что-то на прощание, выскользнул за коридор.
«Л.Н. Старостина». «Битва Симаргла и Змиулана». Лис и так, и этак тасовал в уме слова до тех пор, пока не обнаружил, что снова и снова возвращается к дверям кафедры. Требовалась дополнительная информация. Вламываться в деловой разговор преподавателя с аспиранткой второй раз за час было бы несусветной наглостью. И Борис Полозов решительно уселся на подоконник с видом: «ничто не сдвинет меня с этого места, пока я не получу все ответы».
Впрочем, с подоконника он соскочил спустя несколько секунд. Вспомнился несчастный дипломник, выпавший из окна две недели назад.
Через час, когда Лис совершенно потерял счёт времени, в кармане запел мобильник.
– Полозов. Слушаю, – подражая старшим братьям, отчеканил юноша, не сводя взгляд с закрытых дверей кафедры.
– Борис, здравствуй, – раздалось в трубке сквозь шорох помех и «эхо» аппарата.
– Оля? – рука дрогнула, и по телу поползли волнующие мурашки. – Как ты?
– Странно, но всё в порядке. Я думала, ночь спать не буду. Но ничего. Только папа снился.
– Где ты сейчас?
– К приятельнице зашла. У неё дома телефон. Вчера хотела позвонить, да неоткуда было. Как у тебя дела?