ГЛАВА VII
Фэника принес новости:
— Серджентова семья перебирается…
Весь красный от волнения, он возбужденно размахивал руками и прерывисто дышал.
«Вот сукин сын, чего он руками размахивает!» — рассердился дядя Вицу.
Вначале он подумал, что Рэдица, на самом деле, слушает Фэнику, что ее интересует узнать, что еще говорила жена Сердженту. Но, обменявшись с дочерью взглядом, он успокоился. Подозрения его оказались неоправданными.
«Этого еще не хватало, чтоб и Рэдица интересовалась всеми этими сплетнями. Мало у меня других хлопот…»
Фэника молол без умолку, размахивая руками, что больше всего раздражало его отца. «Чего он только руками машет, чего из угла в угол разгуливает? В толк не возьму, в кого этот парень таким вышел? — ломал себе голову дядя Вицу, вслушиваясь в болтовню мальчика. — И чего это он все из угла в угол ходит?»
— В центр перебираются, — гордо выложил Фэника, счастливый, что ему удалось узнать такое сенсационное известие. — Он коану Флорику бросает и берет себе жену помоложе, одну служащую с Порохового склада.
Фэника обожал людей, которые выбирались из его квартала; он питал к ним безграничное восхищение.
Дядя Вицу надеялся, что на этом Фэника остановится. Он уважал людей, которые, отдав себе отчет, что говорят глупости, умолкают, или сами меняют тему разговора, так что коситься на них больше не приходится.
Но Фэника не отдавал себе отчета в том, что говорит глупости, а болтал все более и более оживленно, все с большим и большим пылом.
— В центр перебираются, подле Ронда, на улицу Княгини Елены…
«Он даже и улицу уже знает, — ужаснулся дядя Вицу, с трудом совладав с собой, чтобы не ударить сына. — Вот тоже умник: и про улицу проведал».
— Коана Флорика говорила, что если он ее бросит ради той, с Порохового склада, она ему серной кислотой в глаза плеснет.
— Да что ты, Фэника, ужели правда? — притворилась удивленной Рэдица. — Ты так и думаешь, что она ему серной кислотой в глаза плеснет?
— Так мне Тица сказала, — защищался Фэника. — Если она соврала, вру и я…
— А ты не ври, Фэника. Неужели ты веришь всему, что говорит Тица?
Но Фэника, которому не терпелось выложить все, что он знал, не обратил внимания на слова Рэдицы.
— Я Амброзела видел. Ему мать велосипед купила. Катался на нем, не держась руками за руль. Потом отдыхал, прислонив велосипед к забору. Смотрел на часы, проверял время… Курил сигареты «Гольф», и знаешь, Рэдица, как он их тушил…
Именно это больше всего нравилось ему у Амброзела: безразличный вид, с которым тот тушил дорогие сигареты.
— А ну-ка, ну, расскажи, как он их тушил? — насмешливо выспрашивала Рэдица.
Вицу печально смотрел на мальчика. Он просто не понимал, как мог стать таким его сын. «Ох, Фэника, Фэника, мало я тебя бил!» Желая отогнать огорчение, он попытался понять Фэнику. «И впрямь… как же это Амброзел сигаретки тушит? Давит каблуком? Возможно… Бросает в ближайшую лужицу? И это допустимо… Гасит в пепельнице? Тоже выход из положения… Разгадку этой тайны даст нам Фэника, — опять сердился дядя Вицу. — Ведь это же мой сын, моя плоть и кровь».
— С этаким скучающим видом, — довольно сказал Фэника. Дома у себя он видел, что мужчины докуривают свои папиросы до самого конца, пока они не начинают жечь им губы. Амброзел же был первым человеком, которого он видел выкуривающим сигареты только до половины и гасящим их со скучающим видом. Это исключительно повысило его в глазах мальчишки…
— Стоит посмотреть, Рэдица, как он это делает: затянется несколько раз, потом бросает сигарету, раздавит каблуком и другую закурит…
— Курит сигарету за сигаретой, — прервал его, не в силах совладать с собой, дядя Вицу. — Покатается на велосипеде и отдыхает… — В словах его звучала теперь угроза: — Курит сигарету за сигаретой… Передохнет немножко и опять… Молчи ты, сопляк, одни глупости говоришь. Как может Амброзел курить сигарету за сигаретой?
Он вплотную подошел к Фэнике, но мальчику на этот раз бояться было нечего: он получил восьмерку по математике и намеревался осведомить свое семейство об этом событии в случае, если отец опять начнет справляться о ремне. А если не спросит, где ремень, то и Фэника не скажет ничего про восьмерку по математике, а припасет это известие на другой раз, на случай, если отец рассердится. Хорошие отметки, особенно по математике, предмету, к которому и дядя Вицу питал большое уважение, были для Фэники спасением. Поэтому он и доводил их до сведения семьи только тогда, когда ему грозила серьезная опасность.