— Ясно, — согласился Тринадцатитысячник спокойным и почти безразличным голосом. И эта его уверенность, его спокойный и почти безразличный голос были результатом огромного усилия воли; ему хотелось порадовать дядю Вицу.
— Останови машину! — закричал дядя Вицу.
Потом пожал ему руку и исчез в ночи.
Глава XXI
Вицу боялся, как бы патруль не заметил места, где был спрятан грузовик и не начал стрелять в его направлении, вместо того, чтобы пойти на приманку.
Он боялся, что пули попадут в Тринадцатитысячника вместо того, чтобы попасть в него.
Тринадцатитысячник вел грузовик с оружием, и он должен был жить. Конечно, жить должен был и Вицу, но в первую очередь, — Тринадцатитысячник. «Что будет, если в этой стычке умрет он, а я останусь в живых?..» Дальше у него не хватало сил думать, представлять себе все последствия такой трагичной развязки.
Могло случиться, что патруль не заметит его, не угадает с первой же минуты, откуда в него стреляют. И пытаясь нащупать направление, из которого стреляют, он мог наткнуться на грузовик.
Ночь была лунная. Вицу подыскал более открытое место, где листва деревьев была реже и пропускала лунный свет. Патруль, по всей вероятности, заметит его здесь и начнет стрелять в него.
«Место хорошее. Ошибиться трудно. Они непременно заметят, что стреляю в них я».
Все шоссе было залито лунным светом.
«Везет мне, — констатировал Вицу. — Надеюсь, что попадутся солдаты исправные, а не какие-нибудь молокососы».
По направлению к луне по небу неторопливо плыла гряда облаков. Надо было торопиться, чтобы перестрелка началась до того, как они затенят луну.
Вицу расположился так, чтобы лунный свет как можно лучше освещал его, чтобы патруль сейчас же заметил его и начал стрелять. Он начнет постепенно отступать к перелеску на обочине дороги, патруль последует за ним, а в это время Тринадцатитысячник сможет продолжать свой путь к Бухаресту.
Наконец, Вицу обнаружил патруль. Солдаты стояли посреди дороги, повернувшись спиной к нему и сгрудившись: они, очевидно, что-то друг другу рассказывали или закуривали.
«Надеюсь, что на них не нашла слепота».
Он в них теперь стрелять не мог, потому что солдаты не видели его и не могли догадаться, откуда им грозит опасность. Было мало вероятно, что он сможет перестрелять их всех одной очередью. Пытаясь найти нападающего, они могли наткнуться и на грузовик.
Прошло несколько минут. Тринадцатитысячник долго ждать не мог, потому что время шло и он мог опоздать с доставкой грузовика в гараж, что имело бы самые неприятные последствия.
К великой радости Вицу, дозорные повернулись лицом к нему.
Он выпустил несколько пуль в их направлении. Охваченные смятением, солдаты не сразу поняли, откуда в них стреляют.
Вицу инстинктивно спрятался за столб, но через минуту стал проклинать свою осторожность: случилось именно то, чего он больше всего опасался: солдаты шли вперед по дороге, по направлению к грузовику.
Охваченный отчаянием, он вышел из своего укрытия и встретил их посреди залитого светом шоссе. Борьба была невыразимо трудной; с одной стороны, он должен был сам напрашиваться на величайшую опасность, обеспечить врагу самую выгодную позицию, а, с другой стороны, — беречь себя, стараться, чтобы его не убили и не ранили до выполнения взятого им на себя задания. Стреляя, он напряженно думал о том, что надо не только попасть в врага, но и привлечь на себя его внимание.
Одна из пуль попала в цель: один солдат упал. Остальные двое, обнаружив нападающего, не стали заниматься раненым, а бросились бегом по направлению к Вицу, продолжая стрелять.
Вицу только этого и ждал — чтобы патруль отклонился от его обычного маршрута. Он побежал к перелеску подле дороги.
Пуля задела его за плечо, но рана не болела — самый верный признак, что он достиг своей цели.
Он услышал гул грузовика, и это еще больше укрепило в нем убеждение, что цель достигнута. Напряжение ослабло, тело как-то сразу обмякло, его охватила огромная потребность отдыха. Из своего укрытия он видел, как солдаты раздвигали ветви и приближались к нему. Вопреки сознанию близкой опасности, его не покинуло чувство разрядки. В нем по-прежнему жила решимость бороться, отстаивать свою жизнь, но то, что должно было последовать, казалось уже не таким важным. Самое важное уже произошло…