Я открыла внутреннюю дверь здоровенным древним ключом и оглянулась на девочку. Кама угрюмо смотрела на меня и молчала. Только желваки ходили под кожей. От этого она выглядела втрое старше меня. Ещё и голову наклонила так, словно хотела боднуть меня, как баран.
— Так тоже не стоит себя вести. Разумный человек сказал бы "спасибо за совет", — я толкнула дверь и вошла внутрь. — Нин-Играс рассказала тебе, почему привезла тебя сюда? — тишина в ответ. И что мне ей сказать? — Камалин, Нин-Играс сказала, почему привезла тебя сюда? — кивок. Ну нет, так дело не пойдт. — Скажи, зачем.
— Лечиться, — подумав пару секунд, сказала она. — Только вы не врач, сестра Анатеш.
Прозвучало, как упрёк. Справедливый.
— Угу, — Мне стало неуютно от этой мысли и я попробовала сосредоточиться на своих словах. — Да, я не врач, к сожалению, и от плана нин не в восторге. И от того, что теперь от меня зависит, вернёшься ли ты в обитель. Ты ведь это знаешь? И знаешь, как неразумно поступила, сходу начав со мной ссору? Будь я злонамеренным человеком, как тебе наверняка сказала мать-настоятельница, ты бы только что вырыла себе огромную яму. — А так яму ей вырыл педагогический совет и сама старая выдра, отправив к самой никчёмной наставнице на свете. — Так что предлагаю перемирие. В конце концов, ты здесь очутилась не просто так, — я открыла ещё одну дверь и впустила девочку внутрь. Комната немного затхлая, убиралась я здесь последний раз ещё весной… Я задумалась, есть ли смысл заселить подопечную сразу в казармы. Я-то тут уже фактически не живу. Ладно, сейчас схожу к Рахаилу, объясню ему ситуацию, может пустит.
— Нин Играс сказала, что у тебя два пути, как-то вылечиться вдали от нашего сестринства, состоящего из склок и мелких гадостей, либо отправиться в сиротский приют, — я краем глаза заметила, как мышцы на её лице дёрнули его и сложили в болезненную гримасу. Я могла её понять: когда бы это не случилось, смерть семьи — ужасная вещь. Такие раны не зарастают, они просто перестают всё время болеть. Но стоит их коснуться… — Я не хочу тебе зла, Кама. Унанита сказала, что ты восстановишься. Так что… поживёшь здесь, подготовишься к экзаменам. Да, вещи не раскладывай пока, может быть, придётся сейчас переезжать.
Камалин просто поставила чемодан около пустой кровати с соломенным тюфяком.
Перед уходом я проверила двери во внутреннее святилище. Закрыто, а ключ у меня под одеждой. Хорошо. Я сняла перчатку и погладила дверь. Даже через дерево я почувствовала тепло от ксоана.
Никогда нельзя забывать, что Тиара смотрит на меня. А раз она смотрит, надо справиться.
3
Как мне рассказал Андар, в назначение в Шеркел он принял из самых пошлых и меркантильных соображений: тут хорошо платили. Он был вторым из трёх детей, его родители переехали в Лиду из Ратаи, долго работали, чтобы здесь закрепиться и дать детям образование. Старший брат Анда стал врачом, младший — музыкантом. Анд формально был инженером, но ушел в Орден. Опять же, его мотивы были самыми прозаичными: деньги. Из-за денег Анд с семьёй и поссорился, когда узнал, что родители отдали практически все деньги, что он им отсылал на сохранение, младшему брату, который за два года работы Анда в крепости успел жениться и родить дочь. Андар и брат сказали друг другу много обидных слов, и перестали быть друг другу братьями. Следом Андра наговорил много обидных слов родителям и старшему брату, те наговорили ему, и в крепость Анд вернулся совершенно измученный и без семьи. Я очень хотела ему помочь, и он стал часто приходить на исповеди.
…как потом зло пенял меня Рахаил, потому что вдвоём пить не так стыдно, как одному.
В своё оправдание могу лишь сказать, что я не могла даже представить, чем всё обернётся. Ан был совершенно не в моём вкусе: коренастый, ниже меня, с круглым лицом и детским румянцем. Мягкие подбородок с ямочкой он прятал под густой кудрявой бородкой. Милостивая Тиара, я бы посмеялась над тем шутником, кто мог бы предположить, что мне может понравиться человек с кудрявой бородой! Она у него ещё и торчала в разные стороны, как не расчёсывай.
Наверное, всё случилось из-за того, что я тоже была раздавлена: разлукой с семьёй и разочарованием, что прекрасный тихий край мира не дал мне успокоения. Разочарование в себе тоже никуда не делось. Я-то ждала, что как только я сойду с поезда, мне станет хорошо. Возможно, из-за собственных сожалений и горя я упустила поворотный момент, когда кудрявая борода из ужасной стала милой. Я нарушила все правила жриц, которые нам втолковывали наставницы, но один вид по-детски печальных глаз Анда лишал меня воли и разума.