Константин скептически поджал губы. У него было другое мнение по поводу расторопности армейских частей.
Они вернулись в заросли под склоном. Аскеров окинул взглядом внушительную груду мешков с героином. Рядом были огневые точки пограничников, укрепленные камнями и хорошо замаскированные листвой.
Прищурившись, Клейменов оценивал высоту склона, по которому только что спустились пограничники, что-то прикидывая, беззвучно шевелил губами, потом спросил:
— Может, не будем ждать худшего? Поднимем в этом месте мешки на тропу и унесем.
Мансур с сомнением покачал головой:
— Вот тут они и ударят.
— Думаешь, они сейчас здесь?
— Не знаю. Рисковать не хочу. Да и не могу — не тот случай.
Клейменов пожал плечами, мол, поступай, как знаешь. Мое дело — предложить. И тут он первый заметил, что с противоположного склона бросили веревку. А затем наверху появилась фигура мужчины с «арафаткой» на голове. Он улыбался и размахивал белым платком.
Приподнявшись из-за камней, Мансур и Клейменов наблюдали за парламентером. Константин вздохнул:
— Ну вот, дождались.
— Всем спокойно, — обернулся к бойцам капитан. — Огонь без приказа не открывать.
Парламентер начал спускаться, удерживаясь за веревку. Добравшись до тропы, он снова принялся размахивать. И тут Аскеров узнал его — это был Хаким. Сейчас ничего не стоило пристрелить его. Однако тот приближался к ним с вызывающим видом, шел уверенно, ничего не боясь. При этом на его лице змеилась наглая улыбка.
— Давай, давай, Аскеров! Хватит тебе прятаться. Выходи — поговорим.
— Не ходи, — сказал Константин. — Много чести для этого ублюдка.
— Стой, где стоишь, Хаким! Я иду к тебе! — крикнул Мансур и тихо приказал стоявшему неподалеку бойцу: — Ракета.
Боец выстрелил вверх из ракетницы, и Хаким невольно вздрогнул от громкого, усиленного горным эхом выстрела, а когда поднял голову, увидел, что над ущельем завис зеленый шар.
Через мгновение он опустил голову и увидел выходящего из зарослей высокого кустарника Мансура. Капитан остановился и смотрел на Хакима. Их разделял какой-нибудь десяток шагов, во всяком случае, можно разговаривать, почти не повышая голоса.
Запрокинув голову, моджахед еще раз посмотрел на небо — ракета уже погасла. Хаким понял, что времени у него остается в обрез, все решится через считаные минуты. Он хотел подойти ближе к Мансуру, однако тот резко остановил его:
— Стой, я сказал! Не приближаться.
Повелительная интонация командира привела Хакима в холодное бешенство.
— Ты решил, что можешь кричать на меня? Кажется, ты заблуждаешься, капитан.
— Я не хочу взлететь на воздух вместе с тобой.
Хаким застыл, словно парализованный. Окинул взглядом каменистую почву вокруг себя, не увидел ничего подозрительного. А уж он-то в минах знал толк.
— Можешь не сомневаться, — сказал Мансур, — ты правильно понял. Здесь мины.
Хаким сделал вид, что поверил предупреждению, хотя в глубине души решил, что Мансур блефует. Неужели эти дубоватые пограничники могли расставить мины так незаметно, чтобы он ни одной не заметил? Вряд ли. Ну а что касается предупреждения, то можно и остановиться. Не обниматься же ему с Аскеровым.
— Согласен, — ответил Хаким, — теперь слушай ты. Никакая помощь вам не поможет. Вы под прицелом. Нам десяти минут хватит, чтобы уничтожить вас всех, до единого. И хотя ты убил моего брата, я не хочу лишней крови. И здесь и там мусульмане, мы всегда можем договориться.
— Частично я с тобой согласен: и здесь и там люди. Мы должны договориться.
— У меня одно требование — отдайте героин. Мы уйдем, унесем его к себе и позволим уйти вам. Потом начнем игру заново — ловите, ищите нас, кто кого перехитрит.
Мансур задумчиво смотрел на моджахеда, слушал его. Он особенно не скрывал, что попросту тянет время. Тот первый начал кипятиться:
— Думай быстрей, Аскеров. Всему есть свои пределы. Через пять минут у меня не будет выбора.
— Быстрей не быстрей — это уж как получится. В принципе у меня тоже есть предложение.
— Деловое?
— Более чем. Предложение такое: героин остается здесь, и мы вам дадим возможность уйти — обратно, за речку. Не будем преследовать, ловить. Возвращайтесь к себе с миром.
Глаза Хакима налились злобой. Его пальцы нервно постукивали по подсумку, словно торопили время.
— Ты играешь со мной, Аскеров? Неужели надеешься, что я соглашусь на такое идиотское предложение?
— Ты же был умным, Хаким. Надеюсь, таким и остался. Больше мне надеяться не на что.
— Был умный — пока ты не убил моего брата, — со злостью ответил моджахед. Лесть капитана не смягчила его.