Хаким ожидал, когда же босс нанесет свой внезапный змеиный удар. На это он большой мастер. Сначала усыпить человека своими сладкими речами, а когда тот решит, что самое страшное миновало, тут он его и оглоушит.
— Не знаю, за что Аллах лишил тебя своего покровительства. Но я по-прежнему твой друг, — продолжал журчать политик. — Твоя сестра живет в моем доме, как шахине не снилось.
— Благодарю, господин. Ты всегда был добр к моей семье, — поклонился Хаким.
— Твоя семья — это моя семья. За многие годы мы, считай, сроднились. Будь и ты добр ко мне, Хаким. Тоже встань на мое место, посмотри на все моими глазами. Товар пропал. Аскеров смеется надо мной. И никто не наказан.
— Аскеров за все ответит. Клянусь!
Надир-шах сделал останавливающий жест — выставил перед собой ладони:
— О нем я сам позабочусь. Люди сегодня ушли на тот берег. Да поможет им Аллах. Ты, как обещал, заплатил кровью. Мне очень жаль твоих братьев, и я постараюсь вытащить Селима из тюрьмы. Однако ты до сих пор не вернул долг.
— Господин, я отдал все силы. Прикажи — я умру.
— Ну-у-у, — разочарованно протянул босс. — В твоей смерти пользы не больше, чем в твоей жизни. Особенно, если ты умрешь должником и не спасешь свою честь.
— Что же ты хочешь, господин? — Хаким действительно не понял, куда тот клонит.
— Немного хочу: всю твою кровь, до капли. Я же сказал: твоя семья — моя семья. Твои сыновья, твои племянники станут моими воинами.
— Они же еще дети!
— Подрастут с течением времени, — хмыкнул Надир-шах. — И потом — в их возрасте я уже торговал анашой. У меня они будут сыты, одеты и проживут жизнь настоящих мужчин. Ты будешь ими всегда гордиться.
Как ни был перепуган Хаким, он все же спросил, нет ли другой возможности для гордости, и был ошарашен, когда услышал в ответ:
— Есть и другая. Заплати мне три миллиона долларов. Сотую часть стоимости пропавшего товара.
— А если отдам детей, то ничего больше не нужно?
— Безусловно. Тогда считай, что ты спас себя от бесчестья.
У Хакима вырвался нервный смешок. Ему вспомнилась третья, последняя встреча со старым дервишем. Старик знал, как избавиться от бесчестья, и даже показал это, бросившись с обрыва. Наверное, тот слепец был зрячим.
Безумный огонек промелькнул в глазах начальника службы безопасности.
— Да, я спасу себя от бесчестья! — твердо заявил он, и на его глазах выступили слезы.
— Вот видишь. Безвыходных положений не бывает. Никогда не надо падать духом.
— Я знаю, как спастись. Поэтому я счастлив.
Прошептав это, Хаким бросился на Надир-шаха и сбил его с ног. Все произошло настолько стремительно, что хозяин не успел даже рта раскрыть. А Хаким уже прижал его к полу и достал из рукава нож с тонким и острым клинком.
— Будь ты проклят, дьявол! — с натугой просипел он. — Будьте прокляты все годы с тобой!
Постоянно поддерживавший форму бассейном и тренажерами Надир-шах был достаточно силен, к тому же крупнее Хакима. Ему удалось перехватить руку с ножом, и теперь он, барахтаясь, попытался сбросить нападавшего с себя. Однако отчаяние придало Хакиму неимоверные силы. Взревев по-звериному, он улучил момент и кулаком левой руки нанес боссу сокрушительный удар в челюсть. Тот, ойкнув, разжал свои руки, и для нападавшего уже не составляло труда перерезать Надир-шаху горло. Он уже высоко занес руку с ножом, собираясь ударить поверженного, как вдруг сзади раздались выстрелы — один, другой.
Это стрелял вбежавший на шум Додон, и оба выстрела оказались точными — первый в голову, второй в сердце. Хаким вздрогнул и, выпустив из руки нож, медленно осел на бок. Подскочивший Додон ударом ноги откинул в сторону уже мертвое тело.
Надир-шах, еще толком не сообразив, что с ним произошло, провел рукой по шее. На ладони осталась кровь. Все-таки Хаким задел его. Еще секунда, и клинок вошел бы глубже. Тогда неминуемая смерть. Однако Аллах не позволил ему умереть.
— Господин, что с вами? Он вас ранил?
— Кажется, да. — Надир-шах с трудом поднялся на ноги. — Как хорошо, что ты догадался войти.
— Госпожа Ситора просила меня быть рядом с вами.
В это время в кабинете появилась сама Ситора. Инцидент застал ее за чтением — она вошла в очках, в руке держала книгу. Склонившись над мужем, с подчеркнутым спокойствием оценила его плачевный вид. Поминутно ощупывая порезанную шею, тот уже успел испачкать кровью светлый пиджак.
— Какая ужасная неожиданность, — спокойно сказала Ситора. — Кто бы мог подумать? Пойдем, дорогой, я обработаю рану. Додон уберет труп и распорядится насчет похорон. Будь любезен, Додон.