— Нет, спасибо вам.
Весь класс захлопал в ладоши, когда я от имени отряда пожал широкую твердую руку Журавлева. Я заверил его, что теперь «Аврора» будет быстрее идти вперед, и от имени всего экипажа дал слово, что мы первыми придем в Братск.
Дмитрий Петрович снова сел и сказал:
— Раз у вас нет вопросов ко мне, тогда у меня есть к вам. Вы собираетесь быстрее идти вперед. А как, если не секрет?
— Будем лучше учиться, больше получать пятерок, — объяснил я. — По дисциплине не будем иметь замечаний.
— И это все?
— Нет, — поднялся Генка. — Мы еще придумаем что-нибудь такое!
— Какое?
— Ну, такое, — Синицын сделал непонятный жест рукой. — Необыкновенное.
Дмитрий Петрович насмешливо покачал головой. Ребята с других кораблей засмеялись.
— А может, не надо придумывать ничего такого, — директор повторил Генкин жест, — необыкновенного. Вы знаете, что мы к девяносто третьей годовщине со дня рождения Владимира Ильича Ленина решили открыть памятник нашему дорогому вождю и заложить парк культуры и отдыха его имени. Послезавтра весь совхоз выходит на воскресник. Будет неплохо, если вы в этом парке разобьете свою, пионерскую, аллею.
— Придем! Посадим! — с восторгом приняли мы предложение.
— В прошлом году вы хорошо помогли птицеферме. Сейчас мы снова получили сто двадцать тысяч цыплят, а у нас сев начинается. Люди все на счету. Я просил бы вас возобновить свое шефство. Как, согласны?
— Согласны!
— А мы в долгу не останемся. Лучших пошлем на Выставку достижений в Москву, дадим путевки в пионерские лагеря.
— Я воспитаю тысячу цыплят, — пообещал Грачев. И только Дмитрий Петрович хотел похвалить его, как он спросил: — В «Артек» меня пошлете?
— Цыплят, как говорится, по осени считают, — насмешливо сказал директор. — Что же вы сразу мне условия ставите? Сначала сделайте, а потом будем говорить о наградах.
— Хорошо, — согласился Вовка. — Но чтоб без обмана.
— Хватит тебе, Дипломат, — рассердился я на Вовку — такие слова говорит на бывшего авроровца.
Все тоже закричали на Грачева, начали его стыдить. А пока отряд занимался Грачевым, я сказал Генке, что было бы здорово, если бы мы зачислили Дмитрия Петровича в наш экипаж.
— Железно! — одобрил Синицын и толкнул меня к столу. — Давай!
Я подошел к Журавлеву и сказал:
— Дорогой Дмитрий Петрович, просим вас быть членом нашей «Авроры».
Он быстро встал, вытянул руки по швам и пробасил:
— Спасибо за честь, капитан. Только кем же я у вас буду?
— Почетным капитаном, — предложила Лена.
— Нет, лучше главмехом, — сказал Саблин.
— Комендором!
Дмитрий Петрович улыбнулся и попросил:
— Если можно, ребята, оставьте меня юнгой.
— Можно, — согласился Синицын. — Но чтоб Устав выполнять.
— Обижаешь, боцман, — пошутил Журавлев. — Твой приказ для меня закон.
B класс вошел Коля Попов. Он поздоровался со всеми, наш новый юнга пожал ему руку.
— Уговорил все-таки? — спросил Коля, глянув на счастливого, улыбающегося Генку.
— Нашел и уговорил, — уточнил Синицын.
— За твою находчивость, боцман, прибавляю «Авроре» сто миль!
Дружными аплодисментами ответили мы адмиралу.
После прихода Коли сбор продолжался еще целый час. Мы решили заменить спортивное табло большой картой Советского Союза, на которой протянем ниточки и по ним будем продвигать свои корабли, вырезанные из картона. Еще решили на классных дверях над силуэтами кораблей-победителей вывешивать красные звездочки, а тем, кто терпит бедствие, — спасательный круг. И еще: каждый из нас отныне будет носить на рукаве синий кружок с якорем и названием своего корабля.
А когда прощались, Дмитрий Петрович предложил:
— И давайте не выдумывать что-нибудь такое, — под веселый смех он снова повторил Генкин жест, — а, как разведчики, искать. Честное слово, ребята, у нас в совхозе так много интересного! Присмотритесь только хорошенько.
Коля добавил:
— За любую интересную находку разведчику будет присваиваться звание красного следопыта.
В тот же вечер мы с боцманом решили первыми во всем поселке получить это звание.
Приказ по флотилии
Хорошо, что пришла весна. Вечером солнце долго не прячется за горизонт. До ужина можно наиграться и в футбол, и в шахматы или уйти в степь и там о чем угодно намечтаться и наспориться.
Уже который день мы с Генкой после уроков приходим в степь и лежим в траве. Трава у нас необыкновенно красивая, как будто ее разукрасили густой краской. А полевые цветы! Они в сто раз лучше, чем на любой клумбе. Отсюда, с пригорка, нам хорошо виден весь поселок. Вон наша школа с красной крышей, вон столовая, сельмаг, а рядом с ним Дом культуры. Пустырь за ним засажен маленькими деревьями. Это парк, о котором говорил на сборе директор совхоза. Там есть и наша тополиная аллея. Правда, тополи пока похожи на тоненькие метелочки. Ничего, когда-нибудь они вырастут. Вырос же сад, даже зацвел…