— Думаю, так оно и было, Шинн. По крайней мере, Берни ушел отсюда около двух — помню, минуты через две начался дождь. А это было ровно в два.
— Тогда извините за беспокойство. Спасибо, мистер Хинчли…
Джонни вернулся на свой складной стул как раз вовремя, чтобы услышать окончание рассказа судьи Шинна об их субботних передвижениях и самому быть вызванным на свидетельское место.
Он полностью подтвердил показания судьи, включая встречу с Джозефом Ковальчиком под дождем примерно в миле с четвертью от деревни.
— Вы говорите, мистер Шинн, — сказал Феррис Эдамс, — что прошли мимо обвиняемого по дороге без двадцати пяти минут три. Насколько вы уверены в точности времени?
— Достаточно уверен. В половине третьего судья Шинн и я посмотрели на часы. Примерно через пять минут мы встретили Ковальчика, идущего в направлении Кадбери.
— В котором часу вы и судья Шинн вернулись в дом судьи?
— Около трех.
— Иными словами, вам потребовалось двадцать пять минут, чтобы добраться от места встречи с Ковальчиком до дома судьи?
— Да.
— Вы шли без остановок?
— Мы останавливались трижды, — ответил Джонни. — Первый раз, чтобы посмотреть вслед Ковальчику. Второй раз, когда Берни Хэкетт проехал мимо в своем автомобиле, не заметив нас, но забрызгав. И в третий раз на вершине Священного холма около хижины Хоузи Леммона.
— Сколько, по-вашему, времени заняли эти три остановки вместе?
— Может быть, минуту.
— А сколько времени вам понадобилось, чтобы преодолеть последний участок пути от дома тетушки Фанни до дома судьи?
— Думаю, не более двух минут.
— Значит, если вычесть эти две минуты и минуту задержек, путь от места встречи с Ковальчиком до дома миссис Эдамс занял у вас двадцать две минуты — двадцать пять минус три?
— Приблизительно, — согласился Джонни. — Чтобы ответить точно, нужно было иметь при себе хронометр.
— Вы и судья шли быстро?
— Да.
— А обвиняемый прошел мимо вас быстрым шагом?
— Да.
— Таким же быстрым, как шли вы двое, или более медленным?
— Право, не знаю. — Джонни пожал плечами. — Достаточно быстрым.
— Можно предположить, что он шел примерно так же быстро, как вы и судья?
— Протестую! — заворчал Энди Уэбстер.
— Протест принят, — сказал судья Шинн.
— Вы согласны, мистер Шинн, — продолжал Феррис Эдамс, — что если вам с судьей понадобилось двадцать две минуты ходьбы от места встречи с Ковальчиком на дороге до дома тетушки Эдамс, то Ковальчик преодолел расстояние от дома миссис Эдамс до места встречи за такое же время…
— Протестую!
— …и, следовательно, Ковальчик должен был покинуть дом в два тринадцать, то есть примерно во время убийства?
— Протестую! Ваша честь, я настаиваю, чтобы эти вопросы и ответы были вычеркнуты!
— Думаю, мы их оставим, судья Уэбстер, — отозвался судья Шинн.
Ашер Пиг ожесточенно потер уши, потом снова стал быстро писать в блокноте.
Феррис Эдамс напомнил о «подозрительных действиях» Ковальчика при виде двух мужчин под дождем («Да, сэр, он пустился бегом»). Энди Уэбстер при перекрестном допросе установил, что Джонни и судья несли ружья, давая понять, что посторонний, встретив на пустынной дороге двух вооруженных людей, мог испугаться и побежать, но не стал развивать эту тему.
Джонни вернулся на свое место среди присяжных, а Пиг вставил в свои записи еще несколько восклицательных знаков, так как обвинитель занял место свидетеля, передав свои обязанности судье!
Феррис Эдамс сообщил о том, как прибыл в дом миссис Эдамс в субботу в половине четвертого, как замечание о бродяге заставило его вспомнить человека, которого он видел несколько минут назад идущим под дождем по дороге в сторону Кадбери, как Берни Хэкетт уполномочил его и обоих Шиннов преследовать бродягу и о дальнейших событиях, включая «злонамеренный поступок» обвиняемого, столкнувшего в трясину его, Эдамса, автомобиль с целью затруднить преследование, — судя по тону Эдамса, этот эпизод все еще не давал ему покоя.
— Мистер Эдамс, — начал перекрестный допрос Эндрю Уэбстер, — вы заявили, что ваш визит к Фанни Эдамс во второй половине дня в субботу был вызван ее срочным требованием, чтобы вы приехали. Не сообщите ли вы нам подробности?
— Какое это имеет отношение к делу? — осведомился исполняющий обязанности обвинителя, на мгновение выйдя из роли и вновь став судьей.
— Все, что жертва делала или говорила перед убийством, ваша честь, особенно в терминах срочности, — ответил Энди Уэбстер, — может пролить свет на преступление. Если, например, у миссис Эдамс возникли какие-то неприятности с соседом, и она хотела обсудить их со своим внучатым племянником-адвокатом, то этот факт, безусловно, может оказаться важным.
— Отвечайте на вопрос, мистер Эдамс.
— Не могу, — сказал Феррис Эдамс. — Я не знаю, что ей было нужно. Она ничего мне не сообщила, а когда я прибыл к ней в дом, ее уже не было в живых.
Он добавил, что запер свой офис на Вашингтон-стрит в Кадбери в субботу около без пяти час — его секретарша была в отпуске, а ему было нужно пойти на ленч и повидать некоторых людей. Вернувшись около половины третьего, он нашел под дверью записку от Эмили Берри — жены Питера Берри, присяжного номер девять, — гласящую, что она с детьми в стоматологическом кабинете Эверетта Каплана, куда ему следует позвонить, так как у нее для него сообщение от тетушки Фанни. Он сразу же позвонил к доктору Каплану — Эмили Берри еще была там.
— Миссис Берри сказала, что моя тетя все утро пыталась мне дозвониться, но телефон был занят — я действительно все субботнее утро разговаривал по телефону насчет дела о недвижимости, повлекшее за собой судебный иск. Поэтому тетушка Фанни попросила ее зайти ко мне в офис и передать сообщение. Она прибыла туда около часа — спустя несколько минут после моего ухода на ленч — и, не застав меня, сунула под дверь записку о том, что тетя Фанни просит меня немедленно приехать к ней в Шинн-Корнерс.
Эдамс сказал, что сразу же выехал из Кадбери. Было не позже тридцати пяти минут третьего. Шел сильный дождь, и он потерял некоторое время, когда «дворник» на ветровом стекле заклинило и ему пришлось остановиться, чтобы исправить его. Прибыв в дом тети, он обнаружил там Берни Хэкетта и других, стоящих над мертвым телом Фанни Эдамс.
— И вы не догадываетесь, мистер Эдамс, что ваша тетя имела в виду?
— Нет. Она обычно вызывала меня только по поводу своих контрактов, и я думал, что так было и в тот раз. Мне и в голову не приходило, что это может быть связано с ее убийством, пока вы об этом не упомянули. Я и теперь думаю, что речь шла о контракте или каком-то деловом вопросе. Не вижу причин предполагать иное.
Когда Феррис Эдамс и судья Шинн вернулись в прежний статус, Эмили Берри подтвердила показания Эдамса. Для двойной роли присяжного-свидетеля жена лавочника нарядилась в цветастое шелковое платье, широкополую соломенную шляпу и белые перчатки до локтей, но ее суровые готические черты, простая прическа с узлом на затылке, напряжение отягощенной беременностью фигуры придавали ей облик манекена в витрине универмага.
Она говорила резким тоном, не сводя глаз с Джозефа Ковальчика. Если дать ей в руки вязанье, а на месте Ковальчика поместить гильотину, подумал Джонни, получится вылитая гражданка Дефарж.[31]
— Тетушка Фанни попросила меня передать сообщение Феррису Эдамсу, так как знала, что его контора находится в одном доме с приемной доктора Каплана. Не то чтобы мне нравились типы вроде Эверетта Каплана — он ведь брат Морри Каплана, который заведует кинопрокатом в Кадбери, а вы знаете, что там показывают, — но все говорят, что он лучший дантист в этих краях. Конечно, если бы не дети… Я посадила их в седан в начале первого — Дики, Зиппи, Сьюки и Уилли… Не знаю, почему Питер не мог избавить меня от этой работы, — ему приспичило оставаться дома и возиться с грузовиком, который обошелся в три тысячи долларов и вечно ломается, а в результате мне пришлось везти четырех озорников целых двадцать восемь миль туда и обратно!
31
Дефарж — персонаж романа Чарлза Диккенса «Повесть о двух городах», фанатичная и злобная французская революционерка.