Не следует забывать, что большинство психоаналитиков в своих размышлениях о причинах возникновения застенчивости отталкиваются от «клинических» или «патологических» случаев ее проявления. Иными словами, эти теории основываются на историях болезни тех пациентов, для кого застенчивость является серьезным отклонением. В некоторых наблюдаемых случаях застенчивость была столь сильна, что пациенты просто не решались выйти за порог своего дома. Для некоторых пациентов застенчивость, вероятно, и в самом деле является симптомом глубинных психических нарушений, дымовой завесой, за которой скрывается психопатология. Вне всяких сомнений, таким людям необходима квалифицированная помощь. Мы еще вернемся к более детальному обсуждению этой проблемы во второй части нашей книги.
Тем не менее психоанализ может помочь нам разобраться в некоторых иррациональных аспектах психологии ситуативно застенчивых людей. Речь в первую очередь идет о связи застенчивости со стремлением к власти, превосходству над другими людьми, сексуальному удовлетворению, а также с проявлением враждебности. Психоанализ помогает нам проникнуть за кулисы вымышленного мира некоторых застенчивых людей.
Актер Майкл Йорк так описывает движущую силу своей жизни:
Я был застенчив и в то же время ужасно честолюбив. Помню, как в детском саду ставили «Красную Шапочку». Мне досталась должность работника сцены. Я стоял за кулисами и смотрел на мальчишку, который играл волка. Я так завидовал ему, что почти его ненавидел. И знаете, что из этого вышло? Он заболел – и роль досталась мне7.
Молодой мужчина 26 лет, представитель среднего класса, отмечает, что по мере избавления от застенчивости начали проявляться его внутренние страхи и чувство враждебности:
Чем больше я учился уважению к себе, тем больше я терял его по отношению к другим. Страх перед людьми сменился мнением, что большинство из них просто бестолковые. У меня есть несколько друзей, главным образом это мои бывшие одноклассники, но я утратил интерес к общению с ними и перестал разделять их ценности. Они стараются работать только там, где больше платят, а на досуге болтаются по барам в надежде с кем-нибудь познакомиться. Вся их жизнь – «кайф, секс и дешевые развлечения».
Другая молодая женщина, посещавшая мои семинары по застенчивости, признается:
Ванная комната была для меня островком фантазий. Я сидела там, глядя в зеркало и переживая тысячу разных ролей. Я могла заниматься этим часами. Я понимала, что это нехорошо и что во мне, вероятно, говорит, мое тщеславие (я бы могла даже сказать, что я в нем купалась), – и это меня беспокоило. Моя идея заключалась в том, чтобы притвориться, будто за зеркалом есть скрытая камера и что Джимми (мальчик, который мне нравился) мог наблюдать за мной, когда ему захочется. Конечно, он не подглядывал за мной, но всегда существовала вероятность того, что так могло быть. Я спрашивала себя, что бы я чувствовала, если бы он смотрел – понравилось бы ему то, что он видел, – так, что даже если бы я не смогла оторвать себя от этого зеркала, я могла бы изменить свое поведение ради него. Теперь я не чувствую себя такой виноватой, когда занимаюсь чем-то подобным, и время от времени все еще сбегаю в этот уединенный мир, когда я дома.
Эгоцентрическая природа застенчивости также прослеживается в рассказе одной женщины, с которой я работал. Сама она стремилась всячески избежать внимания, которое в то же время постоянно желала к себе привлечь:
Я всегда крайне нерешительна, когда прихожу на танцы. Однако стоит мне только преодолеть свою скованность и начать двигаться, как я чувствую себя великолепно. Сначала я ощущаю себя зажатой и неуклюжей и думаю, что могу стать объектом насмешливых взглядов, тем не менее, когда я танцую, мне кажется, что я делаю это лучше всех и достойна восхищения. Мой психиатр сказал, что это, скорее, продиктовано не чувством неполноценности по отношению к другим, а стремлением превзойти всех остальных.