— Каким образом? — после некоторой паузы спросил Морис. — Эжени хорошо знает, на чьи деньги покупает антикварную мебель и одевается у самых известных кутюрье. Конечно, она отдаст голос мне.
— В «Найтингейл» у меня нет союзников. Но есть другие пути. — Пит улыбнулся и подошел к двери. — Так как я больше не являюсь твоим очевидным преемником, найдутся люди, которые помогут мне.
Кейт, скрестив ноги, сидела в кожаном кресле у Эда в кабинете. Волосы она собрала в хвост, джинсы и свитер не стесняли движений. Сейчас было не до внешности — необходимо спасать само дело. Даже кроссовки Кейт лежали где-то на полу: она скинула их, чтобы ничто не отвлекало от мыслей о том, как противостоять Морису. Только этому и был посвящен сегодняшний день — ее и Эда.
— Итак, остается узнать, отдаст ли мадам Лакомб свой голос Питу, — говорил шеф. — Мы уже обсудили, как ты и наш адвокат будете вести себя на переговорах с Морисом. Больше пока ничего сделать нельзя.
В тот момент, когда Кейт пыталась найти на полу свою обувь, дверь с шумом открылась, и в офис влетела Дамарис.
— Папа, ты уже потратил достаточно времени на обсуждение этой скучной сделки. Мне нужно поговорить с тобой о действительно важном деле. — Не дожидаясь ответа, она присела на край стола Эда, отчего ее мини-юбка поднялась на экстремальную высоту. — Ой, папа, какой ты неаккуратный. — Дами собралась поровнее сложить кипу бумаг, лежащих на столе, но Эд прихлопнул их рукой.
— Ничего не трогай, — резко сказал он. — Оставь все как есть!
— Папа, не кричи на меня! — Дами надула губки.
«Наверное, Дуглас сорвался первый раз в жизни», — подумала Кейт. Дочь шефа выглядела так, будто на нее набросился добряк Санта-Клаус.
— Извини, котенок. Это очень важные бумаги, и я не хочу лишний раз искать их. — В голосе Эда смешались раскаяние и озабоченность.
На этот раз Дамарис решила закрыть глаза на то, что ее отец не был безумно рад ее видеть.
— Папа, ты помнишь, что мы с Марком обручились?
— А что такое?
— Ты обещал нам устроить вечеринку. — Дамарис сузила глаза. — Ты забыл! Твоя единственная дочь обручена, а ты забыл о приеме!
Обычно такие разговоры закапчивались обещанием Эда искупить вину какой-нибудь дорогой безделушкой, но сегодня все было по-другому.
— Ничего подобного. Как только мы разберемся с «Найтингейл», то…
— Я так и знала! Ничего от тебя не дождешься, — с недовольным видом буркнула Дамарис. — Ну да ладно, я уже сама все организовала. Ширли немного помогла мне. Раут будет у нас дома. Сегодня вечером. Будут сто пятьдесят наших самых близких друзей. Конечно, я пригласила Россиньолей. — Она повернулась к Кейт. — И тебя тоже. — Затем, разглядывая ее джинсы и свитер, добавила: — Надень что-нибудь получше, Кейт, если найдешь. Только ни один из твоих мешковатых костюмов. Лучше черное платье, в котором ты была на последнем приеме. Папа, жду тебя в семь. — И Дамарис закрыла за собой дверь.
Эд опустил голову на руки.
— О Боже! Бедняжка Дами. Я совсем забыл о ней и Марке!
— Но Дамарис сама обо всем позаботилась.
— С помощью Ширли, — с отсутствующим видом проговорил Эд.
— А она тоже приглашена?
— Вряд ли. Хотя Ширли обычно появляется для того, чтобы уладить все организационные моменты.
— Почему бы тебе и ее не пригласить? Ей будет приятно. — Должен ведь кто-то получить от этого вечера удовольствие. А Ширли очень обрадуется даже такой незначительной возможности быть ближе к Эду.
— Никогда бы до этого не додумался, — в замешательстве сказал Дуглас. — Отличная идея, Кейт! Так Ширли не надо будет уходить, и она сможет за всем присмотреть. Дами не придется ни о чем беспокоиться.
Вот тебе и хорошая идея! Кейт было решила, что подарит Ширли праздник, а вместо этого несчастной женщине придется следить за доставкой продуктов и работой официантов. Оказывается, исполнять чужие мечты не так-то просто!
— Может, еще раз повторим сценарий переговоров с Россиньолем? — спросила Кейт.
— Нет, я его и так помню. Надеюсь, что он сработает. Морис крепко взял нас за горло. Если он поведет себя жестко, боюсь, нам придется согласиться на любые условия.
— Но этого ли Морис добивается? Я не вполне уверена. Если у него и есть тайные намерения, то мне кажется, касаются они другого.
— Чего же?
— Трудно сказать. Чего-нибудь связанного с его семьей, полагаю.
— Ну, нас это, слава Богу, не касается. — Эд встал и потянулся. — Иди домой и отдохни перед приемом. Ты уж извини, что тебе приходится туда идти. Конечно, ты устала, но только представь — завтра наши проблемы как-нибудь да разрешатся!