— В чем дело?
— Я вспомнил одну смешную историю. Луси села на его письменный стол и стала болтать ногами, делая вид, что ей это не боль-но-то интересно.
— Ну так расскажи, о чем идет речь.
Тобиас лежал на кровати в темноте, уставясь на пятно света, медленно плавающее между стеной и окном. Какие-то два голоса неумолчно болтали, перебивали друг друга, они звучали не слишком дружелюбно.
— Ты не знаешь ничего о П., — сказал насмешливый голос.
— Что? — спросил другой.
— Ты ничего не знаешь о П., — повторил насмешливый.
— В этом городе происходят странные вещи.
— Странные вещи творятся во всех городах.
— В этом городе случается то, чего никогда не было в Одере.
— В Одере никогда не было самоубийц. Там никто не желал калечить собственное тело. Никто даже не думал об этом.
— Враки.
— Что?!
— Я не верю этому. Вранье.
— Я видел это собственными глазами, дурья башка.
— С какой стати кто-то станет намеренно калечить себя?
— Те, кому не нравится все время быть довольным.
— А что же тогда им нравится?
— Им нравится избивать себя, падать, ломать ноги, вспарывать кожу.
— Враки.
— Ты так думаешь?
— Я уверен, что это вранье.
— Скоро сам увидишь, балда.
Луси и Тобиас брели по парку, солнце светило им в глаза. Во рту у Тобиаса было горячо от похотливых и соленых словечек, которые переплетались между собой и варились в супе отчаянного вранья: моряк, девушка, лошадь, седло, поблескивающая луна, мальчик без штанов. Луси хихикала. Когда они подошли к воротам школы, на парковке ворчал и кашлял автомобиль. Шофер газанул, и машина пересекла парковку. За деревом стоял светловолосый мужчина с пронзительным взглядом. Тобиас посмотрел на его брюки и пиджак, на напряженное выражение лица. Что он там делает? Когда машина поравнялась с ним, человек сделал глубокий вздох и бросился под колеса. Машина резко затормозила, но ее крыло уже ударило его. Человеческая плоть подскочила в воздух и шлепнулась на асфальт. Человек с пронзительным взглядом взвыл от боли или от страха. Дверца распахнулась, и женщина-шофер выскочила из машины и в ужасе замахала руками, потом прижала руку ко рту и поправила шляпку. Потерпевший лежал на спине, стонал и держался за колено.
Тобиас и Луси подошли к машине. Они стояли и смотрели на пострадавшего. Он хмыкнул, улыбнулся и взглянул на них. Это была взволнованная и счастливая улыбка. Голосок у него был тоненький. Он потирал колено обеими руками. Когда женщина, сидевшая за рулем, подошла к лежащему на земле, тот с яростью крикнул ей:
— Оставь меня в покое!
— Ты ранен?
— Отстань!
— Я не заметила тебя, мне очень жаль…
— Ты только все портишь!
— Не понимаю, — пробормотала женщина и снова поправила шляпку.
Она нагнулась над мужчиной в костюме, чтобы посмотреть, насколько серьезно он раней Но тут пострадавший плюнул в нее и завопил, что он хочет лежать здесь один и ждать машину «скорой помощи», которая отвезет его в больницу.
— Убирайтесь отсюда!
Луси повернулась и пустилась бежать. Тобиас помчался за ней, крича, чтобы она подождала его Потом догнал и остановил. Луси не смотрела на него. Она уставилась на пострадавшего.
— Почему он это сделал?
Луси не отвечала, продолжая смотреть вниз, туда, где лежал этот человек.
Прозвенел звонок, и Луси направилась было к входной двери, но Тобиас снова остановил ее:
— Почему он это сделал, Луси?
Ответа не было.
— Луси, я тебя спрашиваю!
— Он — самоистязатель.
— Что?
— Ничего.
— А что такое «самоистязатель»?
— Чокнутый человек, который сознательно причиняет себе вред, боль. Я не хочу об этом говорить. — И она пошла прочь.
Насмешливый голос продолжал болтать. Тобиас считал, что он трепло и плохой товарищ, но не мог не слушать его. Он лежал в постели и размахивал карандашом, пытаясь убить жужжавшую над ним муху.