Мы пошли по коридору в студию. Пиа что-то фальшиво насвистывала. Вообще она странная девчонка! Фотостудия — огромная белая комната. Благодаря высоким окнам здесь прекрасное естественное освещение. На длинной скамье лежали камеры и фотолампы. У торцевой стены, рядом с черным занавесом, очевидно закрывавшим вход в лабораторию, стоял архивный шкаф.
— Так ты хочешь увидеть кое-что интересное?
Она раскрыла одну папку и стала сосредоточенно перебирать снимки. Потом, уже без улыбки, протянула мне фотографию. Я долго смотрел на снимок, мой взгляд осторожно скользил по нему. На снимке она с печальным видом сидела на стуле, держа в руках фотографию, на которой, улыбаясь, стоял маленький белокурый парнишка.
Я уставился на нее.
— Это Симон, — сказала она и хохотнула.
Я кивнул, разинув рот.
— Я сразу узнала тебя, — ухмыльнулась она.
Я заставил себя не смотреть на ее сияющее лицо, Сара, и попытался говорить серьезным тоном:
— Что он рассказывал обо мне?
— Я не знала, что это ты, пока не увидела тебя в кухне.
Я подошел к скамейке и сделал вид, будто разглядываю камеры.
— Ты давно познакомился с Виго? — спросила она.
— Недавно.
Она тихонько подошла и встала за моей спиной:
— Ведь ты не из П., не правда ли?
Я повернулся к ней.
— Почему ты так думаешь? — улыбаясь, ответил я.
Она пожала плечами:
— Сама не знаю. Ты не похож на местного.
— Я всегда жил здесь.
Она придвинулась ко мне чуть ли не вплотную. От нее пахло лимонадом и яблоками. Мы стояли и смотрели друг на друга.
— Хочешь посмотреть другие снимки?
— Нет.
По дороге из студии я пытался обдумать ситуацию, но почему-то думал лишь о ее платье на фотографии. Такого унылого платья я еще не видел. Мне хотелось сказать ей, какой печальной она в нем выглядит, но казалось, будто все слова, которые я собираюсь произнести, уже сказаны кем-то другим.
— Между прочим, я должна дать тебе вот эту фотографию.
— А что это за фотография?
— Это тебе от Виго.
Я взглянул на снимок: Виго Мартенс в ванне.
Пиа улыбнулась.
Я перевернул фотографию.
«Чувствуй себя как дома».
Пиа запрыгала вниз по ступенькам. Я стоял у двери в спальню с фотографией в руке. Ее хрупкое тело замелькало на винтовой лестнице. И мне показалось, будто она прошептала:
— Увидимся позднее.
Я думал про шило, когда сидел на кровати, когда лежал в постели, когда смотрел на холмы, на то, как ветер, завихряясь, гонит песок и щебень вдоль дорожки. Я думал про шило, когда лежал в шикарной ванне и ждал, что лицо Мартенса вот-вот вынырнет на экране.
Время от времени я чувствовал, как тишина дышит во мне, словно глубоководная рыба или невидимое легкое. Я замер, тишина заполнила все мое тело, я закрыл глаза и заскользил в никуда. Больше никто не говорил, никто не размышлял, никто ничего не делал. В тишине ничто не шевелилось, я слышал лишь свое дыхание. Экран в спальне начал показывать фотографии, черно-белое порно без лиц. Каждую двадцатую секунду появлялась новая картинка. Я с тревогой смотрел на экран, думая, что вот-вот снова покажется белобрысая голова Виго Мартенса. Я сидел и бесконечно долго ждал, словно надеясь, что этот болтливый дьявол может разом положить всему конец — поездке в П. и пребыванию в этом доме. Между тем, я начал пристальнее рассматривать фотографии. На всех снимках было одно и то же тело. У этой женщины был шрам на колене, родинка на бедре и еще одна родинка на левой груди. Ее маленькие ножки что-то напомнили мне. Снимки менялись через равные промежутки времени. Увидев ее ноги в третий раз, я понял наверняка. Маленькие ноги. Тело Юлии стало неизвестным ландшафтом. Она не была самой собой. Она стала атласом. Ландшафт ее тела был помещен в атлас с черно-белыми снимками. Я не знаю, Сара, что он имел в виду, но мне было невмоготу смотреть на это.
Ноги. Руки. Бедра. Подмышки. Коленные чашечки. Живот. Груди. Зад. Затылок. Пупок. Ступни.
Но ни на одном снимке не было лица. Я подумал о диафрагме, отрезавшей плоть Юлии.
На экране появилось приторно-смазливое лицо Пии.
— Думаю, тебе понравится мое предложение, — прощебетала она.
— Почему ты так решила?
Она засмеялась, но смех прозвучал как икота.
— По-моему, снимки будут отличные.
— А почему?
— Сейчас пойду наведу марафет, и ты посмотришь.
Она замолчала.