Джошуа убрал со лба ее вспотевшие волосы.
– Как хорошо, что сейчас день, – заметил он. – Мне нравится смотреть на тебя, когда мы любим друг друга.
Он слегка провел пальцами по внутренней стороне ее бедра и чуть улыбнулся, когда она снова задрожала в ответ.
– Знаешь, твои глаза приобретают удивительный фиолетовый цвет, когда я трогаю тебя вот здесь.
Она вспыхнула от смущения и удовольствия.
– У меня карие глаза, – возразила она. – Может, коричневые. Фиолетовых глаз не бывает!
– Ты не видела своих глаз, когда мы любим друг друга. Я хочу тебя, Кэйти!
Он крепче прижал ее к себе, и настойчивая страсть в его голосе вызвала в ней ответную страсть, мгновенно вырвавшуюся из-под контроля. Ее бедра выгибались навстречу его натиску, дыхание с шумом вырывалось из груди, и, наконец, наслаждение захватило ее целиком, погрузив сознание куда-то в теплую, манящую тьму.
10
Они уехали из Сан-Франциско воскресным утром, однако из-за разницы во времени уже вечерело, когда Кэтрин и Джошуа вернулись на Манхэттен. В магазине на углу они купили мясо и сыр нескольких сортов, а во французской булочной – горячие хрустящие булочки и круассаны с шоколадным наполнителем на десерт. Когда все это было разложено на маленьком столике в гостиной, Кэтрин показалось, что ни разу в жизни она не ела такой вкусной еды. Потом они отправились на первый этаж в прачечную и выстирали всю одежду, накопившуюся за их медовый месяц. А вернувшись, долго смеялись, споря о том, как уместить пожитки Джошуа в битком набитые шкафы.
– Теперь я точно знаю, почему ты вышла за меня замуж, – пробормотал он, оставляя бесполезные попытки найти место в шкафу хотя бы для делового костюма, который он привез с собой. После чего смиренно повесил его на завитушку, украшавшую дверь ванной.
– Так почему же?
– Тебе понадобились дополнительные шкафы, и ты вцепилась в первого же мужчину, который пообещал тебе, что купит дом! Подумать только – я столько лет искал женщину, способную полюбить меня самого, а попался на удочку к авантюристке, которой нужен только комфортабельный дом в пригороде.
– И твое «эго» непоправимо пошатнулось?
– Думаю, что все отнюдь не так ужасно. Есть еще способ улучшить мое самочувствие.
У Кэтрин учащенно забилось сердце.
– Тебе поможет, если я признаюсь, что вышла за тебя замуж не только из-за лишнего шкафа? Имелась… и пара других причин.
– Надеюсь, они были убедительными? – Он оперся о дверь ванной и пристально посмотрел на нее. Веселье на его лице неожиданно сменилось абсолютной серьезностью. – Так почему же ты вышла за меня замуж, Кейти?
Ответ уже сложился в ее голове, но Кэтрин пока не была готова произнести его вслух. И прежде, чем заветные слова успели слететь с ее губ, она сказала:
– Потому что я хочу тебя. Хочу, чтобы ты всегда был рядом и любил меня каждую ночь!
Какое-то время Джошуа стоял неподвижно, затем в два прыжка одолел расстояние между ними, схватил ее за волосы и запрокинул голову так, чтобы удобно было поцеловать ее в губы.
– Если вы хотели именно этого, леди, то вы это и получите!
В его глазах вдруг вспыхнул такой гнев, что Кэтрин на какое-то мгновение испугалась. Казалось, сила его поцелуя должна поставить на ней клеймо, свидетельствующее о том, что она принадлежит ему.
Он не стал тратить времени на нежные прелюдии, к которым она уже привыкла, а овладел ею с отчаянной силой. И Кэтрин отвечала ему с не меньшей страстью, не узнавая ни его, ни себя. Что случилось? Почему ее слова вызвали такую реакцию?
Их пыл был истрачен слишком быстро, чтобы удовлетворить обоих, и они вновь повернулись друг к другу, ища утехи в более чувственных и медленных ласках. Однако их сдержанности хватило ненадолго, и в конце концов они впились друг в друга все с тем же отчаянным, неутолимым желанием.
Джошуа почти немедленно заснул, а Кэтрин лежала обескураженная, глядя на темные очертания его костюма, висевшего на двери ванной, и не понимая, что с ней творится. Когда Джошуа слегка пошевелился, она невольно прижалась к нему, словно ища защиты, наслаждаясь ощущением его гладкого, мускулистого тела. Минуту спустя он перекатился на живот и издал тихий храп, чуть похожий на воркование младенца. И в этот самый момент Кэтрин поняла, что любит его.
Она его полюбила. О, разумеется, это была не та теплая, уютная любовь, которую она испытывала к Роберту. Эта любовь была другой – более болезненной и тревожной. И все-таки – это была любовь…
Кэтрин оперлась на локоть и, чуть прикасаясь к коже, провела ладонью по его мускулистой спине. Наконец-то она поняла, что вовсе не предает память Роберта, признаваясь себе, что смогла полюбить другого мужчину. Ведь лишь благодаря тому, что она и Роберт испытали когда-то беззаботное счастье молодых любовников, способна она теперь ощутить богатство и глубину своего чувства к Джошуа. Она нежно поцеловала его в плечо, удивляясь в душе, как могла сомневаться, что в ее жизни может найтись место еще для одной любви. Любовь к Джошуа вовсе не означает, что ей придется отказаться от своих чувств к Роберту. Он будет всегда дорогой страницей ее прошлого, неотрывной частью ее бытия, а Джошуа – мужчина, которого она любит сейчас!
Внезапно Джошуа протянул руку и положил ее на талию Кэтрин.
– Люблю тебя, – пробормотал он, явно погруженный в сон больше, чем на три четверти.
– Я тоже тебя люблю, – ответила Кэтрин, но поняла, что он не слышит.
Завтрак на следующее утро слегка отдавал безумием. Медовый месяц кончился, каждого из них ждали дела, нужно было торопиться… Они готовились разбежаться в разные стороны и боялись, что это окажется нелегко, что если они столкнутся друг с другом в тесной кухне или ванной, то уже не смогут разлучиться. Джошуа отнес в раковину кофейную чашку и все-таки решился нежно поцеловать Кэтрин в шею, когда они встретились в дверях кухни.
– Теперь я убедился, что люблю тебя, – заявил он. – Только великая любовь могла заставить меня проглотить на завтрак без жалоб этот отвратительный несладкий йогурт!
– Тебе это полезно.
Кэтрин засмеялась, а когда взглянула на него, ее сердце защемило до боли от невысказанной любви. Ведь она еще ни разу не сказала ему, что любит! Но Джошуа уже уходил, схватив портфель и натягивая пиджак. Момент едва ли был подходящим для оглашения сокровеннейших чувств.
– Приеду в пятницу вечером, – сказал он и, наклонившись, чмокнул ее в щеку. – А ты когда вернешься?
– Я рассчитываю добраться домой из аэропорта к семи часам.
Джошуа погладил ее по щеке.
– Значит, я буду раньше. Не задерживайся. – Он направился к двери, но внезапно вернулся и крепко поцеловал ее в губы. – Будь осторожна и не забывай звонить мне каждый вечер!
И, больше не оглядываясь, побежал к лифту, который только что остановился на их этаже.
Кэтрин должна была провести утро понедельника в своей конторе, а после полудня лететь в Мичиган. Когда она вошла в свой крошечный кабинет, на рабочем столе ее ждала большая коробка, завернутая в блестящую серебряную бумагу, а также записка на конторском бланке, в которой говорилось, что ее просят немедленно явиться к мистеру Марлоу.
Мистер Марлоу, старший компаньон фирмы «Кингстон и Артур», был такой важной персоной, что Кэтрин до сих пор ни разу еще с ним не говорила. Их общение ограничивалось равнодушной улыбкой с его стороны и почтительным кивком – с ее. И теперь она не без трепета постучала во внушительную дубовую дверь.
Мистер Марлоу пригласил ее войти и встретил дружеской улыбкой.
– Ах, миссис Хант, доброе утро! Вы выглядите великолепно, просто вся сияете! Догадываюсь, что медовый месяц вы провели неплохо, верно?
– Спасибо, все было замечательно. Одна беда – он быстро кончился.
Вид достопочтенного мистера Марлоу без пиджака, в одной рубашке, настолько ее поразил, что она ответила ему так неосмотрительно.