С водкой все было не так просто. Поляки не раз пытались доказать в суде, что «вудка» — это их национальный продукт, но международный арбитраж в 1982 году признал первенство за московитами, так как царь Иван III в 1472–1478 годах установил госмонополию на производство и продажу хлебного вина, а в 1506 году первая партия водки из России была экспортирована в Швецию. Увы, польская «вудка» оказалась моложе.
По моему мнению, спор этот совершенно бессмыслен. Водку производят во множестве стран и, независимо от законов об авторском праве, ей торгуют во всем мире. Вот уж поистине продукт, объединяющий человечество, нравится нам это или нет…
Спорят не только о том, кто впервые получил алкоголь, но и кто впервые опился им. Пьют давно, во всяком случае, фраза «и я там был, мед-пиво пил» повторяется в самых древних сказаниях. Если вы помните, в Библии рассказано про то, как однажды надрался даже праведник Ной. Из множества эпосов и священных книг ясно, что хмельные продукты и желающие воспользоваться ими существовали испокон века. Киевский монах-писатель Феодосий Печерский еще в XI столетии сравнивал сумасшедших и пьяниц: «Бесноватый страдает поневоле и может удостоиться жизни вечной, а пьяный страдает по собственной воле и предан на вечную муку». По всему видно: досадили выпивохи лаврскому чернецу…
Многое в том, что и как пили, определялось природными условиями. В восточнославянских землях маловато солнца, полноценный виноград там не растет, даже с хорошим хмелем для пива бывают сложности. Кроме того, и сам винный стол — совершенно другая трапеза, он нуждается в долгих теплых ночах для посиделок на свежем воздухе, подразумевает обилие овощей и фруктов, которые в наших краях — продукты сезонные. Это у древних греков были в моде симпозиумы, то есть дружеское собрание в послеобеденное время, непременно с женщинами и вином. Великий греческий философ Платон считал, что пить вино после двадцати лет надо обязательно, а после шестидесяти лет можно не ограничивать себя в количестве выпитого.
Наши предки приспосабливались к своему климату и рациону, а ввиду отсутствия элитных виноградников получали алкоголь из подручных материалов. Пили перебродившие ягодные и фруктовые соки, квасили березовый сок. Лаврский летописец Нестор упоминает о хмельных напитках и о том, как в честь победы над печенегами в 966 году в Киеве гуляли семь дней и стояли на улицах «великие кады бочки меду, квасу и перевары». Пили много, уходить с пира «на своих двоих» считалось неуважением к хозяину. Хмельной мед долго еще оставался главным напитком в Центральной и Северной Европе; его вывозили из Киева в другие страны. Медовых лесов на тогдашней Украине было много: обходились без пасек — бортники попросту вычерпывали дикий мед из дупел. Популярен был алкогольный мед белого цвета, но для разнообразия готовили и красный, разбавляя его соком спелых вишен. Еще в XVI веке писали, что вокруг Киева леса переполнены медоносами; некоторые люди обходили их, опасаясь пчелиных укусов. При этом закон охранял мед: «А кто дерево зрубит со пчолами, заплатит гривну, чьи пчолы, и другую гривну судьям».
Впрочем, на своих напитках наши предки не замыкались. Приколотив щит на воротах Царьграда в 907 году, князь Олег доставил оттуда бочки трофейных вин, которые очень понравились киевлянам. Из Византии и Болгарии многое приходило в Русь и мирным путем, в частности, все пряности были оттуда: корица, анис, перец, кардамон, лавровый лист. Оттуда же везли вино. Вино также приходило из Франции (ведь дочь Ярослава Мудрого была тамошней королевой); его называли «романея» и, как византийские вина, разбавляли водой. Но привозные напитки были дороги, поэтому главным праздничным питьем оставался мед. Княгиня Ольга, желая порадовать город Коростень, приказала в 945 году приготовить к своему визиту много бочек медов, которые тут же отдала местным жителям на распитие.
Меды полагалось пить холодными, для полной изысканности — даже со льдом. Хранили их в прохладных помещениях. К 1146 году у князя Святослава, например, скопилось 500 барковцев, то есть около 750 тысяч литров питьевого меда. Записано в хрониках, что в 1183 году Святослав устроил пир по поводу освящения нового храма. Как застенчиво отметил летописец: «Иерархи были веселы…»