Застольные беседы

ВОПРОС VII Почему старики предпочитают несмешанное вино

Участники беседы: Плутарх и другие

1. Рассматривался вопрос, почему старики предпочитают несмешанное вино. Некоторые указывали на то, что старческий организм содержит мало тепла,[92] разогревается с трудом и поэтому требует большей крепости смешения. Но это суждение представилось мне общим и поверхностным, а потому и недостаточным для раскрытия истинной причины явления. Действительно, то же самое происходит и с другими органами чувств, которые становятся у стариков менее восприимчивыми к раздражениям [b] и к различению качеств, если воздействие не будет достаточно сильным. Причина такого состояния — расслабленность: то, что утратило собственное напряжение, нуждается во внешнем толчке. Поэтому во вкусовых ощущениях старики предпочитают остроту; то же самое относится и к их обонянию, для которого более приятны несмешанные ароматические запахи; осязание стариков не так чувствительно к боли, и они без больших страданий переносят раны; нечто подобное наблюдается и в слухе: музыканты, старея, пользуются более высокой и резкой тональностью, как бы пробуждая слуховой орган ударом напряженного голоса. Ибо как железу [с] придает режущую силу закалка, так дыхание сообщает чувствительность телу;[93] когда же оно ослабевает, слуховой орган становится тупым и бездеятельным и нуждается в сильном толчке извне, каковой может дать несмешанное вино.

ВОПРОС VIII Почему люди старшего возраста лучше разбирают буквы издали

Участники беседы: Ламприй, Плутарх и другие

1. Этим нашим рассуждениям, изложенным в предыдущей беседе, [d] казалось, противоречит то, что наблюдается в зрительной способности: люди старшего возраста читают, отодвигая написанное от глаз, а вблизи разглядеть не могут. Это косвенным образом подтверждает Эсхил, говоря:

Его ты видел, правда, только издали,
Но ты старик, так будь же проницателен,[94]

а в более прямых словах то же говорит о старике и Софокл:

Невнятны звуки речи для ушей его,
И вдаль хоть видит, но вблизи он слеп совсем.[95]

Но если у стариков органы чувств отзываются преимущественно на сильные и резкие воздействия, то почему же старики при чтении не выносят [e] отблеска букв на близком расстоянии[96] и, отодвигая книгу подальше, разбавляют этот блеск воздухом, словно вино водой?

2. Некоторые отвечали на это, что, удаляя книгу от глаз, старики не умеряют силу света, а, наоборот, увеличивают ее, так как охватывают больше светлого воздуха, занимающего расстояние между глазами и буквами. Другие же присоединялись к принимающим схождение лучей зрения:[97] от каждого глаза исходит конус, вершина которого находится у глаза, а основание охватывает видимый предмет; до некоторого расстояния каждый из двух конусов простирается в отдельности, но, удалившись, они совпадают друг с другом и образуют единое свечение; поэтому и каждый из видимых предметов представляется одним, а не двумя, хотя и воспринимается одновременно обоими глазами; причина этого — совпадение воедино двух конусов и их общее свечение, создающее из двух одно зрительное восприятие. Поэтому когда старики держат книгу близко [626] от глаз, так что оба конуса света еще не соединились, а существуют раздельно, то восприятие остается слабым; а когда они отодвигают ее подальше, так что весь свет уже собрался вместе и усилился, то достигают большей отчетливости. Так мы можем двумя руками поднять то, что поднять одной не можем.

3. Мой брат Ламприй, по собственной догадке пришедший к той же мысли, что и Иероним, хотя и не читал его, сказал, что мы видим благодаря образам,[98] которые приходят к нашим глазам от видимых вещей. В начале своего пути эти образы содержат крупные и грубые части, которые приводят в расстройство зрительные органы стариков, [b] медлительные и неподатливые; но по мере того как они несутся по воздуху, эти землистые части обламываются и отпадают, а более тонкие, попадая в глаза стариков, безболезненно проходят в их поры, так что вызывают меньшее расстройство и более отчетливое восприятие. Ведь так же и запахи цветов,[99] приходя издали, более приятны, если же подойдешь близко, то запах менее чист и однороден: причина в том, что к основному запаху присоединяется много землистых загрязняющих примесей, которые портят благоухание при восприятии вблизи, а когда оно доносится издали, то эти [с] землистые загрязнения отпадают, а чистая и горячая основа вследствие ее тонкости сохраняется для ощущения.

92

…старческий организм содержит мало тепла… — Представление о связи тепла и жизни — одно из древнейших (ср. Пифагор у Диогена Лаэртского: «Живет все, что причастно теплу», — Д. Л. VIII 27—28; там же говорится о тепле как причине жизни). О том, что «всякое живое существо обладает очень большим внутренним теплом в крови и в жилах», говорится и у Платона (Тимей, 79 с). Текст «Застольных бесед» показывает, что во времена Плутарха понятие «внутреннего тепла» было очень популярно. О понятии тепла, или теплоты, применительно к живым существам, растениям, вину — примеч. 32 к книге III.

93

…дыхание сообщает чувствительность телу… — Как «дыхание» здесь переведен термин πνεύμα. Плутарх неоднократно обращается к понятию «пневмы» при объяснении различных явлений в органической или неорганической природе. Само слово πνευ̃μα означает «дуновение», «дыхание», «нечто газообразное в движении». Представление о «пневме» как о некоем «жизненном дыхании», движущемся в теле человека, существовало у натурфилософов и медиков VI—V вв. до н. э., было воспринято Аристотелем, определившим субстанцию «пневмы» как «теплый воздух» или «одушевленную теплоту» (О возникновении животных, 736 а 1; 762 а 21). Теория «пневмы» получила развитие в сочинениях медика Эрасистрата (III в. до н. э.) — ср. Заст. бес. IV 666 АВ. Плутарх неоднократно говорит о скрепляющей, связующей роли «пневмы» как в живых организмах, так и в неживой природе (ср. Заст. бес. III 659 В; VI 691 F—692 А). Скорее всего, это влияние стоической теории «пневмы», согласно которой тончайшая огненноэфирная субстанция пронизывает весь космос, объединяет его в целостный организм и сообщает единство как неорганическим телам, так и растениям, животным и человеку (последним — в качестве их души); ср. определение души, данное Посидонием: «Душа есть теплое дыхание (πνευ̃μα), которое нас одушевляет и которым мы движемся» (Д. Л. VII 157). Ср. Заст. бес. VII 699 В. См. RE, SupplBd XIV, 387 sq.

94

TGF, Α., Fr. 358.

95

TGF, S., Fr. 774.

96

…не выносят отблеска букв на близком расстоянии… — При дальнозоркости, свойственной пожилым людям, исходящие от предмета световые лучи (отблеск) фокусируются не на сетчатке, как при нормальном зрении, а за ней. Чем ближе предмет, тем труднее фокусироваться этим лучам, поскольку от предмета, находящегося на близком расстоянии, они расходятся под большим углом, чем от удаленного.

97

…схождение лучей зрения… — Теорию лучей доксографическая традиция приписывает астроному Гиппарху (II в. до н. э.) и геометрам ([Plu. ] Placit. 901 В). Описанный здесь у Плутарха (625 F — 626 А) механизм зрения интересно сопоставить с теорией зрения стоика Хрисиппа (в изложении Диогена Лаэртского): «Зрение совершается оттого, что свет между зрителем и предметом напрягается в виде конуса… причем направлен этот конус воздуха острием к глазу, а основанием к предмету — так предмет сообщается зрению напряженным воздухом, словно подгоняемый палкою» (Д. Л. VII 157).

98

…мы видим благодаря образам… — Теория «образов», восходящая к Демокриту и Эпикуру, известна по позднейшим изложениям. Так, у Лукреция:

…причиною зрения служат Образы нам, и без них ничего мы не можем увидеть.

Образы, как говорит Лукреций, «несутся ото всех вещей»,

Но оттого, что смотреть мы одними глазами способны, И происходит, что там лишь, куда обращаем мы взоры, Может по ним ударять и окраска, и форма предметов. И расстояние то, что от нас отделяет предметы, Образ нам видеть дает и его распознать помогает. Ибо от вещи пойдя, он сейчас же толкает и гонит Воздух, который меж ним и глазами у нас расположен; Весь этот воздух тогда сквозь наши глаза проскользает И, задевая зрачки, таким способом дальше проходит. (IV 241 сл.)

Любопытно: и в изложенной Лукрецием теории Эпикура, и в приведенном выше (примеч. 97) объяснении Хрисиппа важная роль в механизме зрения отводится самому воздушному пространству, лежащему между глазами и объектом. Теория образов Демокрита—Эпикура интерпретировалась и осмеивалась уже в античности. См. Лурье, с. 320—328. Ср. также Заст. бес. V 683 А. Предметом специального обсуждения теория образов становится в Заст. бес. VIII, вопрос X.

99

Ведь так же и запахи цветов… — Механизм возникновения запахов, как и механизм зрительных ощущений, Ламприй объясняет на основе древних натурфилософских представлений об «истечениях» (α̉πορροίαι): если зрение возникает благодаря «истечению» от предметов их тончайших «образов» (ει̉δωλα), как бы пустых оболочек (см. выше, примеч. 98), то запах создается «истечением» иного рода, представляющим собой поток мельчайших частиц. Ср. определение запаха, приведенное Феофрастом в качестве демокритовского: «Запах — это истечение тонкого из тяжелого» (Лурье, с. 336, фр. 502). Более подробно о теории «истечений» см. примеч. 63 к книге V.