Выбрать главу
И вот Креонт мой верный, мой старинный друг...[147]

Существует и противоположный род иронии,[148] с похвальным смыслом: [e] им воспользовался, например, Сократ, назвав склонность Антисфена к установлению дружеских связей между людьми сводничеством.[149] А философ Кратет, который встречал почетный и дружественный прием в любом доме, куда он входил, получил прозвание взломщика. 7. Дружескую насмешку представляет собой и порицание, за которым скрывается похвала. Так, Диоген говорит об Антисфене:

Одел меня в лохмотья, нищим быть велел, Без крова побираться и без родины.[150]

И это более убедительно, чем просто сказать: «Он сделал меня мудрецом, самодовлеющим и благополучным». А один лаконец, получив в бане бездымные дрова, [f] под видом упрека сказал: «Тут и слезу пролить не удалось». Другой назвал гостеприимца, который ежедневно угощал его обедами, тираническим поработителем, не позволившим ему в течение стольких лет увидеть собственный стол. Был и такой, кто говорил, что царь злоумышленно отнял у него спокойствие и сон, сделав его из бедняка богачом. [Так можно было бы поставить в вину Эсхиловым кабирам,[151] что «дом оскудел уксусом», о чем они в шутку предупреждали,] Такого рода косвенная похвала не заключает в себе никакой навязчивости и никогда не будет тягостна для хвалимого.

8. Кто хочет соблюсти пристойность в насмешках, должен понимать различие между болезненным пристрастием и здравым увлечением, между сребролюбием и винолюбием, с одной стороны, и любовью к музыке или к охоте — с другой: насмешки над первым оскорбляют, а над вторым воспринимаются благосклонно. Так, не без остроумия пошутил Демосфен митиленянин: постучавшись как-то к одному страстному любителю игры на кифаре и получив в ответ приглашение войти, сказал: «Только свяжи предварительно свою кифару». Но огорчительна была шутка, которой [b] ответил Лисимаху его парасит.[152] Лисимах запустил ему в гиматий деревянного скорпиона. Перепуганный, он вскочил, но разобравшись, в чем дело, воскликнул: «Хочу и я тебя испугать, царь: дай мне талант!»

9. Есть различия и в замечаниях, касающихся телесных недостатков. Горбоносый или курносый только усмехнется, если подшутить над его [c] носом, например Филипп,[153] сын Касандра, нисколько не обиделся, когда Феофраст сказал ему: «Удивляюсь, что твои глаза не запоют, ведь нос им все время знак подает». И Кир посоветовал горбоносому[154] жениться на курносой, чтобы в браке было необходимое соответствие. А вот намек на дурной запах из носа или рта крайне тягостен. Далее, лысые снисходительно относятся к подшучиванию над их недостатком, а имеющие глазное увечье — неприязненно. Антигон сам острил, касаясь своего одноглазия; так, получив однажды просьбу, написанную крупными буквами, сказал: «Это и слепой легко разберет». Но Феокрита хиосца он казнил, узнав, что [d] тот, когда ему сказали, что он может восстановить добрые отношения с царем, явившись ему на глаза, ответил: «Тут ты поставил передо мной невозможное условие». Леон византиец, услыхав от Пасиада, что тот заразился от него глазной болезнью, сказал: «Ты попрекаешь меня телесной хворью, а того не видишь, что у сына твоего на плечах божья кара», — напоминая о том, что сын Пасиада был горбат. Горбатым был и афинский народный вождь Архипп, и у него вызвала негодование насмешка Мелантия, который сказал, что он не стоит во главе народа, а гнется во главе народа. Однако некоторые проявляют в этих обстоятельствах больше спокойствия и душевной уравновешенности. Так, один из друзей Антигона, когда ему было отказано в выдаче по его просьбе таланта, попросил дать ему охранное сопровождение: «Опасаюсь, — сказал он — как бы на меня не напали грабители, приняв мой горб за мешок серебра». И вообще [e] различно отношение людей к своим внешним недостаткам: одного тяготит одно, другого другое. [Эпаминонд, находясь на званом обеде[155] вместе с товарищами по архонтству, запил обед уксусом. Когда его спросили, полезно ли это для здоровья, он ответил: «Этого я не знаю, но знаю, что это полезно как напоминание о моем домашнем обеде».] Поэтому, кто хочет, чтобы его поведение в обществе было приятно окружающим, должен учитывать их характер и нравы в своих шутках.

10. Любовь весьма многообразна как во многих других отношениях, так и в том, что затрагивающие ее шутки одних тяготят и вызывают у них негодование, а другим приятны. Тут надо сообразоваться и с обстоятельствами момента. Подобно тому как дуновение может погасить возникающий огонь вследствие его слабости, а когда он разгорится, придает ему питание [f] и силу, так и любовь, пока она еще тайно возрастает, возмущается и негодует против раскрытия, а разгоревшись ярким пламенем, находит в подшучиваньях пищу и отвечает на него улыбкой. Особенно же приятны любящим шутки, касающиеся их любви, — но и только такие — в присутствии самого предмета любви. Если же предметом их любви являются их собственные жены, или же это благородная любовь к прекраснолюбивым [634] юношам, то глубоко воодушевляются и гордятся перед ними, слыша такие насмешки. Поэтому Аркесилай, когда в школе кто-то из преданных Эроту предложил для обсуждения такую тему:[156] «Полагаю, что ни одна вещь не касается чего бы то ни было»,[157] — спросил его, указывая на одного из сидевших тут прекрасных молодых людей: «Неужели и он тебя нисколько не касается?»

вернуться

147

Софокл, Царь Эдип, 385.

вернуться

148

Существует и противоположный род иронии… — Под иронией здесь следует понимать то «особое утонченное притворство, когда говорится иное, чем думаешь» (Цицерон, Об ораторе, II 169). Плутарх, таким образом, выделяет два рода иронии: 1) «когда прекрасные вещи называются поносительными именами» — такова ирония Сократа, назвавшего Антисфена «сводником», а также ирония тех, кто дал Кратету прозвище «взломщика» (см. ниже, Заст. бес. 632 Е); сюда же следует отнести и порицание, за которым скрывается похвала (ср. 632 Ε — 633 А); ср. у Цицерона: «Превосходны также и дружеские порицания якобы за сделанную ошибку…» (Об ораторе, II 281); 2) когда упрек выражен «лестными словами».

вернуться

149

…назвав склонность Антисфена… сводничеством. — Ср. Ксенофонт. Пир, IV 61 сл.: Антисфен не сразу понял иронию Сократа, и последнему пришлось объясняться.

вернуться

150

TGF, adesp., Fr. 394.

вернуться

151

…можно было бы поставить в вину Эсхиловым кабирам… — Трагедия Эсхила «Кабиры» до нас не дошла. Под «недостатком уксуса» Кабиры подразумевали обилие хорошего вина. Обращенный к ним попрек «оскудел уксусом» относился бы к первому роду иронии (см. выше, примеч. 30) — TGF, Α., Fr. 97.

вернуться

152

…огорчительна была шутка, которой ответил Лисимаху его парасит. — Афиней поясняет: царь Лисимах был очень скуп (Ath. 246 е).

вернуться

153

Переводчик принимает поправку Ксиландера Φίλιππος вместо φίλος («друг»).

вернуться

154

…Кир посоветовал горбоносому… — Шутливую беседу о необходимых соответствиях при подборе пар см. Ксенофонт, Киропедия, VIII 4, 21.

вернуться

155

Эпаминонд, находясь на званом обеде… — Этот эпизод, очевидно, попал в текст настоящей главы ошибочно (примеч. переводчика).

вернуться

156

…в школе кто-то… предложил для обсуждения такую тему… — В философских школах, в частности в Новой Академии, которую возглавлял Аркесилай, рассуждение на заданную тему, часто парадоксальную, было одной из форм обучения. См. об этом: Kramer H. J. Platonismus und hellenistische Philosophie. Berlin; New York, 1971.

вернуться

157

…ни одна вещь не касается чего бы то ни было…. — Ср. геометрическую апорию у Секста Эмпирика (Против ученых, III 78).