Застолья со звездами

А в книге отзывов С.В. Михалков записал:

«В Москве далёкой мы живём,
А пиво пильзенское пьём».
После этого и я, добавил:
«А мы живём на Сахалине,
Где пива нету и в помине».

Когда служители под руку выводили нас на свежий воздух, навстречу шла новая группа иностранцев, они были трезвы, как стёклышки, и я подумал: вот взглянуть бы на них после этого пивного пиршества.

Помните, как пел герой фильма «Не может быть!»?

В жизни давно я понял,
Кроется гибель где,
В пиве никто не тонет,
Тонут всегда в воде.
Реки, моря, проливы,
Сколько от них вреда.
Губит людей не пиво,
Губит людей вода.
Чтобы вам стало ясно,
Зря нам не спорить чтоб,
Вспомните про ужасный,
Про мировой потоп.
Невероятный ливень,
Все затопил тогда.
Губит людей не пиво,
Губит людей вода.
Скажем, в работе нашей,
Друг незабвенный мой,
Пиво всего однажды,
Взял и развел водой.
И, улыбнувшись криво,
Крикнул он в день суда:
Эх, губит людей не пиво,
Губит людей вода.
Эх, губит людей не пиво,
Губит людей вода.
Если душевно ранен,
Если с тобой беда,
Ты ведь пойдешь не в баню,
Ты ведь придешь сюда.
Здесь ты вздохнешь счастливо,
Крякнешь и скажешь: Да!
Губит людей не пиво,
Губит людей вода.

МНЕ ПОЖАЛ РУКУ ТОВАРИЩ МАО

Китай, Пекин

Дворец Народных Представителей расположен на главной площади столицы Китая, называется она Тяньанмынь. На его территории наверняка разместились бы три наши Красные площади. Да и само здание, построенное в азиатском стиле, с приподнятыми крышами, выглядело потрясающе.

Итак, мы очутились во дворце, насчитывающем одиннадцать залов, но этот был главным. Ровно в семь часов вечера по местному времени в зале начали медленно гаснуть звезды под куполом, изображающим поднебесье. В центре — символ Китая: одна большая и пять малых звезд. А дальше, по всему куполу, — сотни звездочек, каждая из которых излучала голубоватый небесный свет. В зале воцарилась полутьма, лишь боковые подсветки указывали дорогу к первым рядам, которые, кстати сказать, были аккуратно обтянуты алыми ленточками. Переводчик Тан Сито, с которым у меня сложились дружеские отношения на почве увлечения настольным теннисом (мы оба оказались перворазрядниками), шепнул мне на ухо: «Первые пять рядов оставлены для Членов Политбюро ЦК КПК и Членов Госсовета, а шестой ряд всегда свободен, он как бы отделяет вождей от остальных». А мы сидели в седьмом ряду, следовательно, были ближе остальных к полубогам. Но почему-то полубоги задерживались.

Словно по сигналу, распахнулись двери с двух сторон. И в зал вошли человек тридцать. Молодые вперемежку со старыми, вожди и охранники — все были в одинаковых куртках синего цвета и таких же брюках. Вспыхнул ослепительно яркий свет. Весь зал в едином порыве вскочил на ноги со своих мест и, забыв обо всем на свете, принялся аплодировать, выкрикивать восторженные лозунги. На глазах у многих я увидел слезы счастья и умиления. А они — великие из великих, Мао, легендарный маршал Джу-Де, мэр Пекина Чен И, министр иностранных дел Чжоуэньлай и другие постояли для приличия пару минут, отвечая на народную любовь скупыми улыбками, и уселись в первые ряды.

После вступительного слова трибуну предоставили, видимо, из уважения, министру здравоохранения СССР Н. Ковригиной. Едва она начала приветственную речь, как я с удивлением увидел, как внизу, по бордюру сцены, побежали светящиеся строки синхронного перевода. Это было для нас так неожиданно. Сегодня синхронным переводом никого не удивишь, но тогда… китайцы, в который раз показали миру, кто является лидером мирового прогресса. Перевод велся сразу на пяти языках. А в это время под куполом зала происходили настоящие чудеса: звезды меняли очертания, приобретая то вид серпа и молота, то кубинского флага, то корейского знака Ким Ир Сена.