Переместившись на колени, она встала прямо перед ним, положила ладошки ему на ноги и настойчиво нажала, пытаясь распрямить их. Потом посмотрела вниз на его обмякший член и увидела, как тот на ее глазах дернулся, медленно, но настойчиво возвращаясь к жизни.
— Что, мало показалось, мисс Грейнджер?
— Мне всегда мало, мистер Малфой.
Наклонившись, она вобрала член в рот, начала неспешно ласкать его языком и уже скоро добилась желаемого — мужская плоть снова стала твёрдой. Гермиона же упивалась вкусом и тем, как она, эта самая плоть, еще минуту назад безжизненная, наливается силой, набухает, утолщается.
Она лизала, сосала, втягивала член глубоко в себя, одновременно сминая руками мошонку. И от этого действа лицо Малфоя исказилось в гримасе откровенного восхищения, которое он не мог скрыть. Усилием воли Люциус сдержал стон наслаждения, чуть не сорвавшийся с губ — ему не хотелось показывать грязнокровке, насколько же она великолепна. Но руки, непослушные руки сами опустились на её голову, и он даже не заметил, как пальцы запутались в каштановых кудряшках, почти с любовью поглаживая их, направляя и мягко контролируя всё, что она делала с ним сейчас.
Гермиона не помнила, когда последний раз так наслаждалась вкусом мужского члена. Несмотря на огромный размер, он погружался в её рот так глубоко, как только она могла принять, ей безумно нравился его вкус, чувство гладкой толстой плоти под языком. Её рука скользнула ниже по основанию члена, и собственная слюна стекла вниз, чтобы движения стали более гладкими и плавными.
— Вот так, да, ведьмочка… чёрт, почему же я не трахнул тебя раньше?
Его самонадеянная заносчивость и высокомерие вынудили легонько сжать зубы, и Малфой вздрогнул, сильно сжав её волосы в пальцах. Но Гермиона даже не заметила этого. Она упивалась его вкусом столь самозабвенно и страстно, что сдерживаться дольше Люциус уже не смог.
Прижав её голову к себе, он всё-таки застонал и взорвался, изливая густую и мощную струю семени, так сильно, что оно ударялось в стенки её горла.
Подождав, когда он затихнет, Гермиона медленно отстранилась и приподнялась, чтобы взглянуть ему в глаза.
Малфой ответил тяжёлым взглядом, полным блаженства. Он не отрывал от неё затуманенных глаз, с любопытством наблюдая, как рот этой женщины оказался заполненным его чистокровным семенем.
Гермиона выдержала его взгляд и сделала глубокий глоток. Люциус довольно ухмыльнулся.
— Что, не могла дождаться, чтобы попробовать меня на вкус, грязнокровка?
Обжегший щёку хлопок пощечины раздался ещё до того, как он договорил фразу.
Боль от удара и потрясение поначалу не позволили Люциусу полностью осознать, что же произошло. Но затем он вдруг неожиданно оказался на ней, сверху, безжалостно прижимая своим телом к полу и разводя её ноги в сторону. Гермиона гневно взглянула на него: глаза Малфоя полыхали огнём, светлые волосы падали на лицо.
А затем, выражая в тяжёлом вздохе всё, что думает о ней, он сделал единственное, что должен был сделать сейчас.
Быстро опустившись вниз, он с силой надавил на её бёдра, заставляя их раскрыться, и впился ртом во влажную плоть.
— Да! О, боже, да! Не останавливайся, Малфой! Господи, до чего же ты, чистокровный мерзавец, всё-таки хорош. Чёртовски хорош!
Люциус ласкал её жадно, почти жестоко, погружая язык так глубоко, как только мог. Он с силой всасывал клитор, иногда чуть прикусывая его и этим вырывая у Гермионы стоны острого, почти мучительного наслаждения.
Она инстинктивно двигала бедрами навстречу, потому что разум оказался затуманенным окончательно. Неожиданно Люциус ввел во влагалище пару пальцев, с ходу отыскав идеальный темп движений и начав ласкать самые чувствительные точки внутри неё. Застонав, Гермиона выгнулась дугой, но Малфой с силой прижал её к полу снова. А потом… смочив слюной еще один палец, он вдруг внезапно проник в анус (туда, куда еще никто и никогда не проникал!), и медленно двигая им, поднял глаза, чтобы посмотреть на её реакцию.
— О, чёрт! Что это? Ты… засунул свой палец мне в… О, боже… И мне… мне нравится это, Малфой!
Люциус довольно усмехнулся и снова прижался губами к дрожащей плоти, вырывая из её груди ещё один несвязный стон, прежде чем протолкнуть и второй палец. На этот раз Гермиона взвизгнула — он знал, как больно ужалила её эта ласка.
Однако боль утихла, и на её место пришло ощущение чудесной глубочайшей наполненности и желание разрядки. Гермиона толкалась навстречу его руке и его рту, нетерпеливо ожидая, когда оргазм снова накроет её с головой.
Ощущая эту вседозволенность, Малфой буквально пожирал её тело, ближе и ближе подводя его к порогу восхитительного блаженства, которое наступило уже скоро. Гермиона кончала долго и громко. Снова и снова.
И только после того, как она перестала вздрагивать, он отстранился, возвращаясь к прежнему месту у стены. Еле двигаясь, Гермиона подползла к нему и устроилась рядом.
— Правда, — с тяжёлым вздохом выговорил Люциус.
— Что ты на самом деле думаешь обо мне?
— Я думаю, что у меня за всю жизнь не было такого вкусного траха, как с тобой…
И вдруг! Лифт дёрнулся, пошатнулся и быстро рванулся вверх.
Гермиона и Люциус взглянули друг на друга, и губы их скривились в улыбках весёлой паники. Никогда ещё два человека не одевались так быстро. Она ловко нырнула во взлетевшее в воздух платье, его пальцы поспешно порхали над рубашкой, торопливо застёгивая тугие пуговицы. Вот уже брюки мгновенно обтянули сильные ноги. Одевшись, Гермиона приблизилась, чтобы помочь.
— Чёрт! Быстрей же, женщина!
Она хихикнула, продевая мелкие пуговицы в узкие петельки на его манжетах, пока он управлялся с ремнём. Когда двери лифта открылись, глава Отдела по Взаимодействию с Магглами обнаружил в нём Гермиону Грейнджер и Люциуса Малфоя, стоящих спинами друг к другу в противоположных концах кабины. Оба невинно улыбнулись ему, прежде чем выйти.
— Гермиона! Наконец-то! Я не мог дождаться этого отчёта.
— Прошу прощения, мистер Ормтвайт. Лифт сломался, и мы просто застряли.
— Ну надо же, снова! Так вы застряли внутри с… мм… с Малфоем, не так ли? — он повернулся и взглянул на Люциуса со смесью любопытства и неприязни.
— Именно так.
— Экая неприятность. Надеюсь, вас не очень… напрягла эта затруднительная ситуация?
— Всё в порядке, мистер Ормтвайт. Мы играли в игру.
— В игру? — он снова уставился на Малфоя, не сумев скрыть ни замешательства, ни отвращения.
— Игра, мистер Ормтвайт, — повторил Люциус, — это вид деятельности, целью которой являет развлечение, препровождение досуга, что, в конечном счёте, позволяет… скоротать чёртово время! Возможно, вам тоже следует попробовать. Я, например, открыл для себя, что это может быть… весьма познавательно.
Он повернулся к Гермионе.
— Благодарю вас, мисс Грейнджер, за то, что предложили столь увлекательное занятие. Возможно, вы могли бы научить меня и другим играм… как-нибудь, в следующий раз.
Поначалу на лице её появилась загадочная улыбка, и карие глаза слегка расширились от удовольствия, до сих пор остро и безжалостно прожигающего тело насквозь. Увидев это, Малфой едва заметно усмехнулся. Но прежде чем отвернуться, чтобы доставить пергамент по назначению, Гермиона спокойно ответила:
— С нетерпением буду ждать, мистер Малфой. Наверное, вы заметили, что я… очень люблю игры…