— Просто хотел сказать, что нам придется много работать.
Ах вот оно что! Цену себе набивает! Таким он мне больше не нравился. Важный. Глаза прикрыл, будто вот-вот заснёт. Чувствует себя моей ровней?! Хрен ему. Сейчас заключим сделку и будет вкалывать как проклятый.
— Если работа устраивает, то давай поговорим о цене. Сколько ты хочешь?
— По пятьдесят каждому, — Оскал кивнул на своих пацанов. — И двести мне. Работать они будут парами — по двое, а я следить, чтобы всё было шито-крыто. Если остаются на ночь, то ещё плюс пятьдесят. И сразу говорю: с Мясником мы не бодаемся. Сохраняем нейтралитет.
Пятьдесят на четыре — это двести. И ещё плюс двести. Итого четыреста. Откинувшись на спинку дивана, я с прищуром посмотрел на Оскала и мысленно спросил: «А не ох*ел ли ты, браток?».
— Оскал и его команда — лучшие в квартале, — напомнил Дементий.
— Лучшие? Это хорошо. Значит легко найдут себе другого нанимателя, — я поднялся и пошел к выходу.
— Как бы ты не пожалел, — сказал в след Оскал.
Я промолчал. На кой хер мне охрана, которая ссыт с Мясником связываться?
Дементий замешкался в проходе, я его подтолкнул:
— Опять ты, Дементий, облажался!
Помощника повело, он толкнул в спину рыбака. То пролил пиво и подскочил:
— Аккуратнее!
Усатый отвесил Дементию леща и уставился на меня. Благо перед поездкой я познакомился с новой бутылкой виски. Заправил два стакана смелости. Подхватил с барной стойки кружку и долбанул усатого по башке. В кулаке осталась ручка. Осколки разлетелись по полу. По грязной башке усача стекали остатки пива с кровавыми каплями.
— Ну, пиз*ец тебе, Глинский!
Усач вырвался из-за стола и ломанулся на меня. Я отбился от удара с правой, ушёл в сторону и ударил его под коленку. Усач споткнулся. Я подхватил с барной стойки поднос и впечатал усачу в морду.
— Кто следующий?! — крикнул я и развернулся к залу.
Вашу мать, следующих было аж четверо. Друзья усача ломились, расталкивая столы.
На плечо легка рука и рывком отбросила меня за спину вышибале. Тот выстрелил кулаком. Расквасил морду первому, а двух других повалил, будто кегли. С боку подскочил четвёртый. Вышибала заблокировал его удар и, не стесняясь, пнул кулаком по яйцам. Мужичок скрючился и выпучил газа: «По яичкам-то, зачем?». Вышибала поставил подошву ботинка ему на лоб и хорошенько толкнул. Мужик кувыркнулся через голову, сломал стул и вбился в стенку.
— Обоих порежу, суки! — взревел рыбак с набухающим глазом.
Он наступал на Вышибалу и размахивал ножом. Вышибала расставил руки и приготовился к замесу. Дурость. Я нажал на спусковой крючок и простелил засранцу колено. Под грохот выстрела рыбаки ломанулись из бара, а я разогнал смятым подносом дым:
— Тебя как зовут?
— Архип, — ответил вышибала и погладил заплетённую на бороде косичку.
— Что на счёт новой работы, Архип?
… … …
Мы с Дементием стояли возле башни, когда к нам подкатили две кареты. В первой сидел Архип с извозчиком, во второй — только извозчик.
— Пойдет? — спросил он.
— Отлично!
Архип мне нравился. Простой, смелый, дерзкий, без загонов. Носил кожаную куртку, на поясе — меч. Сразу взял пистолет, когда я ему предложил. Не стал слюни жевать и строить из себя крестоносца. Архип был практичным. Вот и кареты с извозчиками подешёвке достал. Теперь мы были на колесах и с охраной.
Запрыгнув в карету, я приказал водиле трогать. Поехали прокатиться. Прошвырнулись по кварталу и заехали на территорию Мясника. Не останавливались. Но довольно борзо проехали по улочкам. Пусть, мудак, знает, что так просто власть я ему не отдам.
Рядом с площадью я увидел шевеление на дороге:
— Давай туда!
Двадцать работяг управлялись с кирками и лопатами. Таскали камни, ворочали мешки с песком. Ремонтировали дорогу. Дементий показал пальцем на молодого парня в бежевом плаще:
— Господин, Румянцев.
— Понял. Пойду, поздороваюсь.
Румянцев курил сигару и поправлял золотые кольца на пальцах. Ветер трепал соломенные волосы, в ушах блестели серьги.
— О, Максимилиан, здарова!
Я протянул руку, а он смял меня в охапку:
— Как жизнь?
— Да, нормально. А у тебя?
— Тоже ниче, — он выпустил дым и показал сигарой на дорогу. — Вот дорогу ремонтируем.
— Ясно.
Румянцев заметил, как я смотрю на его сигару, и понял всё без слов: