— Что Мясник?
Ростопчина была слишком занята своими делами, редко обращала внимание на жизнь за пределами доков. И в этот раз я понадеялся, что весть о болезни Мясника до неё ещё не дошла. Мне нужна была мнимая поддержка, а потому пришлось врать:
— Он согласен.
Ростопчина посмотрел на мой бокал:
— А ты чего не пьёшь?
— Едва не отравился недавно. Решил больше не рисковать.
— Слишком часто вы травитесь.
— Так не сами же… Кхе-кхе! Интересно, как вам удаётся этого избегать? — пошёл я дальше.
— Проще всего не совать нос не в свои дела, — прямо ответила Ростопчина. — Допустим, мы выйдем из союза и что?
— Можем жить как отдельные города. Собирать свои налоги и сами их распределять. Рассчитывать на себя и улучшать уровень жизни своих людей. Куда лучший вариант — объединиться между собой. Без общей казны и законов, но со взаимной поддержкой.
— Допустим. Как ты собираешься убедить в этом свой народ? У меня-то всё нормально. В башне с десятком голых жеребцов не закрываюсь и не спускаю за день месячные заработки, а ты?
Краем глаза я заметил, что Влада чуть погрустнела. И мне вдруг стало стыдно. Не знаю и с чего бы, но стыдно, и всё.
— Нужно сказать, что в последнее время я исправился. Никаких больше ненужных трат, бестолковых вечеринок. Опыт Румянцева показал, что это гиблое дело. Да и районом я своим занялся. Грязь под ноги больше не льют, камнями не швыряют. Рыбаки вроде довольны, но я готов отдать им всё.
— Ты ли это, Глинский? — Ростопчина прищурилась. — С каких это пор, ты стал о людях беспокоиться?
— Да я просто…, — почувствовав, будто меня прижали к стенке, я замялся.
— Неожиданно, — Ростопчина посмотрела на часы. — Ладно, время уже позднее. Иди. Завтра утром я пришлю к тебе человека с решением. Нужно подумать.
— Договорились. До свидания.
Воодушевлённый последней похвалой Ростопчиной я получил одобрительную улыбку Влады и парочку медленных морганий.
Распрощались. Влада провожала меня у двери.
Слегка опьянённый я вышел из дома Ростопчиных и пошёл по дорожке к карете. Улыбка расползалась по лицу: то ли от удачного разговора с Ростопчиной, то ли от обаяния Влады.
Справа что-то мелькнуло. Тень скользнула под кустом и перелетела через забор. Я услышал два шага, а затем всё стихло.
Кто это?
Решив, что спугнул бродячего кота, я залез в карету и приказал трогать.
… … …
— Информация проверена? — спросил Боцман, упираясь в стену перевязанной рукой.
— Ты хоть представляешь, от чьего лица я разговариваю? — ответил вопросом на вопрос Дементий.
— И что от меня нужно? — Боцман посмотрел за спину, где стояли его люди.
— А чтобы ты сделал, если бы получил такую информацию про человека, который напал на тебя и запугал твоих людей? Можешь не выдумывать ничего. Действуй в своих интересах. На этот раз они совпадают с нашими.
Дементий накинул капюшон и растворился в темени переулка, а Боцман сунул здоровую руку в карман и подошёл к своим. Несколько минут они шептались, а затем запрыгнули в повозку и погнали в район Глинского.
… … …
В «Весельчаке» и под ним рыбаки спускали зарплату. Два раза в месяц они закатывали громкую вечеринку и хлестали пиво до самого утра. Владелец «Весельчака» отлично знал о наступлении таких дней, а потому готовился заранее. Приглашал музыкантов и вдвойне запасался выпивкой. В ночную смену ставил работать двух поваров, а сам помогал на баре и в зале. В дни получки для всех открывался вип-зал. Денег за лучшие условия не брали, зато с лихвой отбивали количеством выпитого и съеденного.
Рыбак с надорванным ухом вскочил из-за стола и вскинул бокал к потолку, проливая пиво:
— Тысяча триста на руки! — крикнул он. — Последний раз получал такую зарплату два года назад!
— Е-е-е! — подхватили мужики.
Музыкантов заглушил рёв и звон бокалов. Рыбаки выпили, расселись обратно по местам.
— Вот тебе и Глинский, — продолжил Надорванное Ухо за своим столом. — Прикончили пиратов, и работа пошла. Мы перестали бояться ограблений, стали спокойно работать. Вот тебе и результат. Получили полную премию! Я жене как сказал, так она чуть в обморок не упала!
— Ха-ха-ха!
— А у меня жены нету! — гоготал рыбак с коричневыми зубами и тряс купюрами. — Зато девок будет ого-го!
— Ха-ха-ха!
— Можно наконец пристройку к дому закончить, — сказал рассудительный мужчина с пеной на усах. — И сыну на учёбу в столице насобираю.
Рыбаки пили, ели, болтали. Многие называли этот день одним из лучших за последнее время. Возможно, так оно и было. Доволен был и хозяин, и официанты. Первый получал двойную — даже по меркам зарплатных дней — выручку, а официанты — баснословные чаевые, о которых, к слову, больше всего беспокоились повара. Официанты, сукины дети, не спешили всё в общую корзину скидывать.