Самсон направился к Архипу, но после пары шагов его повело. Он поймал равновесие и чуть подпрыгнул на месте. В боку чавкнула рана.
— Потом за тобой приду…
Таща по земле топор, викинг пошёл к карете. Прежде чем сесть, он обернулся и осмотрел дом. Его глаза бегали влево и вправо, но мишень словно испарилась.
Плюнув, он сел в карету и уехал.
Вот был это замес. Такое не в каждом блокбастере увидишь.
Сперва был Шеремет, но тот оказался слишком предсказуемым, да и в целом — чего ждать от бойца в латексном костюме? Самсон — другое дело. Викинг, сын Одина и прочих бородатых. Орёт покруче, чем жена на пьяного мужа.
На всякий пожарный я посидел лишнюю минуту на крыше и убедился, что Самсон окончательно свалил.
Архип так и отдыхал на траве. Медленно приходил в себя. Почёсывал то голову, то задницу.
Зеваки на улице заметили меня. Но, кажется, не узнали. Просто зацепились глазом за силуэт. Лишнего повода я им не дал. Имя Глинского и так в последнее время мелькало только в негативных новостях. Политтехнологи говорят, что в таком случае лучше засесть в берлогу и лишний раз не светиться, чтобы не притягивать злость народа. Хотя момент спорный. Тот же Крис сказал, что потихоньку местные начали вкуривать — Глинский, оказывается, делами полезными занимался. Да, первое время гудел с Румянцевым — будь здоров, но потом за голову взялся. Всем тогда лучше жилось.
Укрываясь за трубой, я спустился на землю. Протопал по участку на задней стороне дома, подошёл к Архипу.
— Здарова, Архипушка! Ты как сам?!
— Почти ушатал его.
— Кого?!
— Самсона, кого ж ещё!
— А… Ясно… Контузило, видать.
— Ха! — Архип гоготнул и почесал шею.
Штаны у него были наполовину спущены до колен. Волосы зачёсаны назад, а в лицо воткнулись щепки и стеклянные осколки. Победитель улыбался.
— Соскучился, — сказал он.
— По пизд*лине?
— Ага! Скучно без вас было господин Глинский. Я вот рисовать начал… Тьфу, ты!
Архип поднялся, причесал волосы, натянул штаны. Другое дело. Перестал быть торчком, который уделался на вечеринке, отошёл посрать и штаны забыл снять. По харе знатно получил, дом порвало — ни одна страховка не покроет. Но стоит, лыбится.
— Тебе бы, может, Баратынскому показаться? — спросил я.
Ничего не ответив, Архип зашёл через дыру в дом, пошерудил там пару минут. Вышел в куртке, с кобурой на поясе.
— Куда идём?
Не хотел я заново эту кашу-малашу заваривать. Сходил за пивком, называется… Но что поделать? Народ требует. Наверное…
Прихрамывая и опираясь друг на друга, мы пошли вверх по улице. Я решил, что прятаться больше не буду. Ну, обольют помоями — так и фиг с ними! Не впервой. Хотя и на Архипа рассчитывал.
Одно дело, когда мы с Дементием по городу ходили — люди на меня косо смотрели и не боялись руку поднять. А вот к Архипу лучше не подходи. Если бы он после каждого нокаута оставлял на руке засечку, его бы в психушку положили за самовредительство.
В общем нормально меня люди приняли. Узнавали не сразу — всё-таки потерялся я почти на месяц — а когда узнавали, не спешили бросать тухлые помидоры. Перелом сознания, видать, произошёл. Ну, посмотрим.
Сил в какой-то момент совсем не осталось. Дымовое шоу не прошло бесследно. Да и Архип сдал. Остановились возле ремонта телег. Уселись на бочки. Я попросил пацана принести воды. И тот принёс. Плюнул в стакан, что ли? Вроде нет.
Попили. Тут цыганка нарисовалась.
— Хотите, на ручке погадаю?
Архип к стволу потянулся:
— Только подойди, отстрелю ручку!
А у меня-то ствола не было. Ну эта красотка непонятного возраста с бурачными щеками и нагуталиниными глазами ко мне сунется.
— Пять золотых и всю судьбу твою расскажу.
Присела. Капустный наряд из пятисот платьев и сарафанов собрался океаном складок. Только лицо её и разглядеть. Ещё волосы каштановые. Всё остальное — слоёное тесто. И пойми сколько она весит. Килограммов сорок или сто сорок?
Фигово мне стало. Я ведь полностью в дымок превратился, а Самсон меня по ветру пустил. Мог и не собраться. Лежал бы, поле удобрял. Но собрался. Вот только сил это отняло у меня больше некуда.
И тут цыганка ручонки свои шоколадные к моей руке тянет. Сейчас заговорит, до трусов разденет, а я ещё спасибо скажу.
Гул трубы спас. Где-то возле ворот дудели так, что птицы за стеной взлетели, а коты и кошки в подвалах попрятались. И как трубач после таких нагрузок живым остался? Или одноразовые они у Мещерского?