Эли Хейзелвуд
Застрять с тобой
Для Мари, моей любимой Элизабет Суонн
Глава 1
Мой мир рушится в 10:43 вечера пятницы, когда лифт останавливается между восьмым и седьмым этажами здания, в котором находится инженерная фирма, в которой я работаю. Потолочные лампы мерцают. Затем полностью гаснут. Затем, после паузы, которая длится около пяти секунд, но ощущается как несколько десятилетий, возвращается с чуть более желтым оттенком аварийной лампочки.
Дерьмо.
Забавный факт: это уже второй раз, когда мой мир рушится сегодня ночью. Первый был меньше минуты назад. Когда лифт, в котором я ехала, остановился на тринадцатом этаже, и Эрик Новак, последний человек, которого я когда-либо хотела видеть, появился во всей своей белокурой массивной викингской красе. Он изучал меня, как мне показалось, слишком долго, сделал шаг внутрь, а затем ещё раз изучил меня, пока я жадно рассматривала носки своих ботинок.
Дерьмо повторно.
Немного сложная ситуация. Я работаю в Нью-Йорке, и моя компания GreenFrame арендует небольшой офис на восемнадцатом этаже здания на Манхэттене. Очень маленький. Он должен быть очень маленьким, потому что мы начинающая фирма, которая ещё обосновывается в довольно беспощадном рынке, и мы не всегда зарабатываем кучу денег. Я предполагаю, что это происходит, когда вы цените такие вещи, как устойчивость, защита окружающей среды, экономическая жизнеспособность и эффективность, возобновляемость, а не истощение, минимизация воздействия потенциальных опасностей, таких как токсичные материалы, и… ну, я не буду утомлять вас статьей в Википедии об зеленой инженерии. Достаточно сказать, что моя начальница Джианна (которая по совпадению является единственным инженером, работающим полный рабочий день в фирме) основала GreenFrame с целью создания великолепных конструкций, которые действительно имеют смысл в окружающей среде, и с восхитительным, хрустящим усердием занимается этим. К сожалению, это не всегда очень хорошо оплачивается. Или хорошо.
Или вообще.
Так что да. Как я уже сказала, немного сложная ситуация, особенно по сравнению с более традиционными инженерными компаниями, которые не уделяют столько внимания охране окружающей среды и борьбе с загрязнением. Как ProBld. Гигантская фирма, в которой работает Эрик Новак. Та, что занимает весь тринадцатый этаж. И двенадцатый. Может, и одиннадцатый тоже? Я сбилась со счета.
Поэтому, когда лифт начал замедляться в районе четырнадцатого этажа, я почувствовала прилив опасений, которые я наивно отбросила как простую паранойю. Тебе не о чем беспокоиться, Сэди, сказал я себе. У ProBld множество офисов. Они постоянно расширяются. Организуют «слияния» и поглощают более мелкие фирмы. Как «Blob». Они действительно представляют собой агрессивную инопланетную амебовидную сущность бизнеса, что означает, что на них работают сотни людей, что, в свою очередь, означает, что любой из этих сотен людей может вызвать лифт. Кто угодно. Не может быть, чтобы это был Эрик Новак.
Ага. Нет.
Это был Эрик Новак, конечно. С его массивным, колоссальным присутствием. Эрик Новак, который провел всю нашу пятиэтажную поездку смотря на меня своими безжалостными, ледяными голубыми глазами. Эрик Новак, который сейчас, слегка нахмурившись, смотрит на аварийный свет.
— Электричество отключено, — говорит он своим глупо низким голосом, очевидное утверждение. Он ничуть не изменился с момента нашего последнего разговора. Как и с той череды сообщений, которые он оставил на моём телефоне до того, как я заблокировала его номер. Те, на которые я так и не удосужилась ответить, но не могла заставить себя удалить. Те, которые я не могла остановить себя от прослушивания снова и снова.
И снова.
Это всё ещё глупый голос. Глупый и коварный, насыщенный и точный, резкий и низкий, со своими собственными акустическими свойствами. — «Я переехал сюда из Дании, когда мне было четырнадцать», — сказал он мне за обедом, когда я спросила его о его акценте, легком, трудноуловимом, но определенно присутствующем. — «Мои младшие братья избавились от него, но мне так и не удалось». Его лицо было таким же суровым, как обычно, но я могла видеть, как его рот смягчился, уголки его слегка приподнялись, что было похоже на улыбку. — «Как ты можешь себе представить, в детстве меня много дразнили».
После ночи, которую мы провели вместе, после всего, что между нами произошло, мне казалось, что я не могу выкинуть из головы то, как он произносил слова. В течение нескольких дней я постоянно извивалась, оборачивалась, потому что думала, что услышала его где-то поблизости. Думала, что, может быть, он рядом, хотя я бегала в парке, была одна в офисе, в очереди в продуктовом магазине. Он просто прилип ко мне, покрыл ушную раковину и внутреннюю часть моего…