Мне нужно идти, но ноги не двигаются. К счастью, у Кортни полно слов.
— С твоим крошечным маленьким членом? Ей это не нужно. Никому не нужно.
Я на самом деле смеюсь над этим, и Калеб легко парирует.
— Ну же, Корт. Не будь такой злобной. Ты же знаешь, я в любое время с радостью покажу тебе, как ты ошибаешься насчет моего члена.
— Почему бы вам двоим не пойти и не снять комнату?
Кортни фальшиво хихикает.
— Никогда. — Она игриво толкает его руку. — И даже ты не стал бы так злоупотреблять Эверли. Только самый дерьмовый из людей стал бы спать с ней, когда ей нужно время и друзья, чтобы пережить этот ужасный момент в ее жизни.
Блядь.
Может ли стыд на самом деле съесть тебя заживо?
Я думаю, что именно это со мной и происходит.
Глазами нахожу Эверли, она разговаривает с двумя девушками, которых я знаю, но не могу вспомнить их имен. Я определенно дерьмовый человек. Вместо того чтобы быть рядом с ней и просто поддерживать ее, я чертовски часто использовал ее тело. И все еще думаю о ее теле каждую гребаную ночь. Ладно, и день тоже.
— Верно, Куп?
Черт, она со мной разговаривает? Я снова перевожу взгляд на Кортни.
— Что?
Она смотрит на меня немного снисходительно.
— Я сказала, что мы должны быть рядом с ней, вытащить ее из квартиры, а не приставать к ней. — Она пристально смотрит на Калеба.
Парень смеется, поднимая руки в знак капитуляции.
— Отлично. Я могу быть хорошим другом.
Кортни улыбается, как будто чего-то добилась, и делает глоток пива, но все, что я могу сделать, это изо всех сил стараться не пялиться на Эверли.
Вспоминаю множество вечеринок на этом самом заднем дворе, где рука Лиама обнимала ее, держась за то, что принадлежало ему. Я хотел, чтобы это было моим. На самом деле я много лет был дерьмовым другом.
Ставлю свой стакан на стол.
— Мне нужно подышать свежим воздухом.
— Ты и так снаружи, чувак. — Калеб смотрит на меня, как на сумасшедшего.
— О, да. — Я провожу пальцами по волосам. — Я имею в виду, мне нужно внутрь.
Они переглядываются, но мне все равно, я ухожу, потому что, блядь, больше не могу этого выносить.
Чувство вины убивает меня.
Глава тридцать пятая
ЭВЕРЛИ
— Мне действительно жаль, Эв. Даже не могу представить, каково тебе. — Это, наверное, сотый человек, который говорит мне это сегодня вечером, и, честно говоря, в данный момент я просто мечтаю уйти.
Знаю, что должна быть здесь. Я заботилась о Лиаме. Несмотря на то, что он изменил мне и разбил сердце. Даже если сейчас он ушел. Когда-то он был мне небезразличен, так что я должна быть здесь.
Верно?
Но когда его старый друг Айзек говорит мне, как ему жаль, кладет руку на спинку качелей на крыльце, на которых мы сидим, и смотрит на меня печальным взглядом, все, о чем я могу думать, это бежать как можно дальше отсюда. Подальше от историй о Лиаме. Подальше от жалких взглядов. Подальше от всего.
У меня все было хорошо. Общалась с незнакомыми людьми в кампусе, слышала шепот за спиной, убеждая себя, что они говорят не обо мне. Но здесь... Я знаю, что они говорят обо мне.
Знаю, что они скучают по Лиаму.
Знаю, что они беспокоятся обо мне и Купе.
И это все чересчур.
Не говоря уже о том, что Айзек слишком много выпил.
— Я в порядке.
Он изучает мои глаза и выглядит огорченным. Я знаю, что они с Лиамом были близки. Не так близки, как Лиам и Куп, но они были друзьями со средней школы.
— Я скучаю по нему.
Я чувствую, что могу умереть.
Могу на самом деле вспыхнуть пламенем и рассыпаться на куски. Я имею в виду, что не хочу, чтобы он был мертв. Но он изменил мне. Я доверяла ему свое тело и сердце, а он обманул. И даже не сказал мне об этом. Не дал мне никакого ощущения завершенности. Он просто, блядь, умер.
— Я знаю.
— Хотя он бы не хотел, чтобы ты грустила, Эв. Я это прекрасно знаю.
Я почти не обращаю внимания на его болтовню и замечаю Калеба и Кортни, целующихся у очага посреди двора.
Меня беспокоит образ того, как они ощупывают друг друга, но я испытываю тошнотворное облегчение от того, что она сейчас не сосет лицо Купа. Я понятия не имею, где он. Купер вошел в дом сразу после того, как мы приехали сюда, и с тех пор я его не видела.
— Он бы хотел, чтобы ты была счастлива.
Что?
Я поворачиваюсь, чтобы спросить Айзека, о чем именно он говорит, как раз в тот момент, когда его губы прижимаются к моим. Что за?.. Я отталкиваю его от себя.
— Что ты делаешь?
Он выглядит потрясенным.
— Эв...
— Нет. — Я встаю. — Он хотел бы, чтобы я была счастлива? Значит, он хотел бы, чтобы ты целовал меня?
Я пристально смотрю на него, осознавая, что люди вокруг нас наблюдают, но мне все равно.
— Я просто... имею в виду... ты мне всегда нравилась.
О, боже мой. Я качаю головой и складываю руки на талии.
— Ты любил Лиама и решил подцепить меня на его дне рождения?
— Я просто… имею в виду, что он хотел бы, чтобы ты была счастлива.
— Что, черт возьми, происходит? — Мы оба поднимаем глаза и видим Купера, стоящего там, его взгляд темный и злой.
Айзек встает, выглядя немного неуверенно.
— Ничего, чувак. Просто недоразумение.
— Недоразумение? Серьезно? — Куп придвигается ближе, и я не уверена, что когда-либо видела его более разозленным. — Ее парень, черт возьми, умер.
— Я знаю. — Айзек нервно засовывает руки в карманы. — Я тоже скучаю по нему...
— Так держи свои гребаные руки и губы подальше от его девушки. — Мои глаза встречаются с глазами Купа, и я не упускаю из виду боль, горящую в них. И чувство вины. Несмотря ни на что, он протягивает мне руку. — Пойдем.
Я беру его за руку и следую за ним внутрь. Мы проходим мимо старой комнаты Лиама и направляемся в его, где Купер закрывает дверь. Я потрясена и так зла на себя за это. Это не первый раз, когда ко мне пристают, когда я была недоступна, но сейчас все кажется по-другому.
Купер смотрит мне в глаза с таким беспокойством, что у меня слабеют колени.
— Ты в порядке?
Я тупо киваю головой, наслаждаясь ощущением его пальцев в моих волосах и его тела так близко к моему.
— В порядке. Это ничего не значило.
— Он поцеловал тебя. Я видел.
Я снова киваю.
— Всего секунду. Я оттолкнула его. Я... — Мои глаза встречаются с его глазами в полумраке комнаты. — Я не хотела его.
— Я знаю. — Он притягивает меня ближе. — Я такой гребаный лицемер.
Прежде чем успеваю спросить, о чем он говорит, его губы встречаются с моими, и я теряю всякую мысль. Внезапно остались только я и Куп.
Он касается моих губ, а затем его языком проникает в мой рот. Я не могу думать и не хочу думать. Не хочу чувствовать ничего, кроме этого. Мне это нужно, и думаю, ему тоже.
Купер стягивает мою куртку с плеч. Мы двигаемся к кровати, наши губы и языки говорят сами за себя.
Я стягиваю его черную футболку через голову и скольжу своими пальцами по его безупречному прессу, обводя каждый выступ.
— Черт, Эв, — выдыхает Куп и снимает с меня майку, бросая ее за спину.
Ногами чувствую край кровати. Я расстегиваю его джинсы и стягиваю их, в то время как Куп скользит руками по моим волосам. Он спускает мои джинсы вниз, пока мы оба не остаемся в нижнем белье.
Потом перемещает губы на мою шею, сводя меня с ума от желания и потребности, пока я не начинаю задыхаться, тяжело дыша и умоляя его быть внутри меня.
— Мне это нужно.
Я расстегиваю лифчик и отбрасываю его, его взгляд опускается на мою грудь.
— Мне тоже.
Я киваю, снимаю стринги и сажусь на кровать, стягивая его боксеры достаточно низко, чтобы освободить напряженный член. И почти задыхаюсь от душераздирающей боли внутри, нуждаясь в его прикосновении больше, чем позволяю себе признать.
Понятия не имею, насколько это саморазрушительно. Не знаю, что это значит или что мы будем чувствовать завтра, но мне все равно.
Не сейчас.
Притягиваю его к себе, и Куп целует меня с силой, разжигая во мне огонь. Мне хочется провести время, исследуя его тело, но я слишком нуждаюсь в нем, и думаю, что это взаимно.
Мое тело совершенно готово для него, и он, должно быть, чувствует это, потому что входит в меня жестко и резко, как раз так, как мне это нужно.
Мы оба громко стонем, желание пробивается на поверхность и не отпускает нас.
— Черт, как же я скучал по этому. — Он впивается зубами в мою шею, я выгибаю спину навстречу ему, хватаю пальцами его голую задницу и притягиваю его глубже в себя.
— Я тоже, — выдыхаю, когда его член попадает в идеальное место внутри меня, заставляя меня сжиматься вокруг него. — Да, вот так.
Купер ухмыляется, уткнувшись в мою голую кожу, ведя себя как дерзкий ублюдок, которого я знаю, и осторожно прикусывает мой сосок, заставляя меня выгибаться еще сильнее.
— Я знаю.
Я даже не могу закатить глаза от его высокомерия, потому что его член чувствуется слишком хорошо, погруженный в меня, толкаясь под идеальным углом и задевая мою точку G.
— Куп.
Он снова находят мои губы, когда рукой проходит между нами и находит мой клитор.
— Эв, — выдыхает он между поцелуями.
— Я уже близко.
Его лоб прижимается к моему, пока он работает над моим клитором и наполняет меня снова и снова с идеальной скоростью, сводя меня с ума.
— Тогда кончай.
— Такой чертовски властный.
— Тебе это нравится. — Он улыбается и медленно целует меня. Я целую его в ответ, потому что мне нравится его властная сторона. Мне так много нравится в Купе, что это убивает меня.
Мои бедра дрожат, и я чувствую знакомое нарастающее покалывание по всему телу, дающее понять, что я на грани оргазма. Пальцами впиваюсь в его спину, когда его имя срывается с моих губ, и позволяю экстазу овладеть мной.
Купер кончает в то же самое время. Его член дергается внутри меня, его бедра продолжают толкаться. Мы не пользовались презервативом. В этом действительно не было необходимости. Я чувствую его сперму внутри, когда возвращаюсь на землю, и его тело прижимает меня к матрасу.
Мне нравится ощущение его веса. Нравится его освобождение внутри меня.
И я закрываю глаза, ожидая неизбежного.
Чувства вины и сожаления.
Глава тридцать шестая
КУПЕР
Эверли в моих объятиях. Снова. После нескольких месяцев. Она здесь, ее теплое тело прижимается ко мне. Мы лежим в моей постели.
Кто, черт возьми, знал, что мне понравится это чувство?
Я так чертовски скучал по этому. Чувствую момент, когда она просыпается, и ее тело напрягается напротив моего.
«Только не злись на меня».
Эверли поворачивается в моих объятиях и смотрит на меня.
— Привет.
Ее губы растягиваются в легкой улыбке.
— Привет.
— Ты в порядке?
Она медленно кивает, но я вижу беспокойство в ее глазах.
— Да.
— Эверли...
— Купер. — Она улыбается и проводит рукой по моей щеке. — Я не схожу с ума.
Изучаю ее лицо, приподняв бровь.
— Нет?
— Нет. Я хотела этого. — Она кладет голову на мое плечо и прижимается ближе ко мне, ее рука покоится на моем сердце. — С тобой я чувствую себя в безопасности, Куп.
Улыбаюсь, но мое сердце немного болит при этой мысли, потому что я слышу «но», скрытое где-то там.
— Но?
Эв встречается со мной взглядом, когда наклоняет голову ко мне.
— Но... я также вижу боль в твоих глазах, когда тебя мучает желание поцеловать меня. Я слышала, как ты называл себя лицемером.
— Это моя проблема. Не твоя.
— Но в том-то и дело, что твои проблемы становятся моими, если мы хотим продолжать это делать.
— Я знаю. — Боже, я знаю. И не могу представить, как позволю ей уйти отсюда, несмотря на мою вину за то, что трахнул девушку моего лучшего друга. Снова.
— Но для тебя это всегда связано с Лиамом.
Я съеживаюсь, но не могу по-настоящему спорить.
— Я работаю над этим.
Девушка качает головой и садится, натягивая простыню на обнаженную грудь, когда смотрит на меня сверху вниз.
— Ты не должен этого делать. И, Куп...
— Не надо. — Я притягиваю ее обратно в свои объятия, не желая отпускать. — Пожалуйста, не надо.
— Есть причина, по которой мы продолжаем отталкивать друг друга.
— И снова притягивать друг друга.
Я чувствую, как слеза падает на мою обнаженную грудь, и ненавижу ту боль, которую это причиняет ей.
— Нам нужен перерыв. Типа, настоящий перерыв.
— Не делай этого.
Эверли снова садится, но на этот раз хватает свою майку и надевает ее, а затем стринги и джинсы. У меня нет сил встать и столкнуться с этим. Я не хочу, черт возьми, никакого перерыва.
Она садится на край кровати и поворачивается ко мне. Я сажусь ровно настолько, чтобы прислониться спиной к изголовью кровати.
— Ты чувствуешь, что предаешь Лиама, и, возможно, так оно и есть. И я... — Она расчесывает волосы пальцами. — Я не знаю, что это такое было.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что потеряла своего парня и свою сестру за считанные минуты, а потом мы боролись за наши жизни. Так что не знаю, был ли секс частью выживания, или это было нечто большее... Или что это было, Куп?
— Мы не пытались выжить прошлой ночью.
Ее глаза пронзают меня насквозь.
— Разве нет? Разве это не все, чем мы занимались после аварии?