— Ты что, блядь, с ума сошел?
Боже, я люблю эту женщину.
— Я думал о том, чтобы купить машину...
— Купер гребаный Кингстон, клянусь, я убью тебя.
Я ухмыляюсь и показываю ей фотографию на своем телефоне.
— Машину, чтобы отвезти нас в аэропорт, чтобы мы могли убраться к чертовой матери с холода. — Она смотрит на фотографию пляжного домика, который я снял на три недели. — Три недели. Солнце и песок. Тепло. Никаких шансов на метель.
Теперь Эверли широко улыбается.
— Когда мы уезжаем?
— Завтра утром.
— Да! — Она откидывается на кровать, утыкаясь головой мне в плечо. — Я готова. Это звучит потрясающе. — Она просматривает фотографии на моем телефоне. — Ух ты. Ты действительно хорошо меня знаешь, да?
Я улыбаюсь и целую ее в макушку.
— Ну, ты преподносишь сюрпризы. Я никогда не буду считать, что знаю о тебе все.
— Очень умно.
Она возвращает мне мой телефон, переворачиваясь на живот, чтобы посмотреть на меня.
— Спасибо.
— Для протокола, ты единственный человек, с которым я не против где-нибудь застрять. И делал бы это снова и снова, если бы пришлось.
Она нежно целует меня в губы.
— Я тоже, но мне бы это не понравилось.
Я смеюсь, но смех быстро утихает.
— Я вчера разговаривал с мамой Лиама.
— И? — Она напрягается, но не отстраняется от меня.
— Я не стыжусь того, что мы вместе, Эв. И хочу, чтобы все знали, включая ее.
Она выглядит обеспокоенной, покусывая нижнюю губу.
— Что она сказала?
Я улыбаюсь и провожу рукой по ее волосам.
— То, что я и думал. Что она рада за нас. И что мы должны прийти к ним на рождественский ужин.
Она, кажется, испытывает облегчение, выдыхая воздух.
— Ты сказал ей, что увозишь меня?
— Да, и я думал, что у нее будет сердечный приступ, пока не заверил ее, что мы не едим на машине, а летим в теплые края.
— Я рада, что она знает. — Эверли снова целует меня. — Я тоже не стыжусь нас.
Наши друзья были на удивление спокойны, когда мы им рассказали. А Кортни и Калеб — наши частые двойные свидания.
Я игриво шлепаю ее по заднице.
— У тебя экзамен.
— Какого черта экзамен назначают на утро? А? — ворчит она. — Объясни мне это.
Старая добрая Эверли.
— Поднимай свою задницу. Пойду приготовлю завтрак, пока ты будешь в душе.
— Пирожные не считаются завтраком, — говорит она, направляясь в ванную.
— Черт возьми, уверен, что считаются, — кричу в ответ, когда иду на кухню готовить нам бекон, яйца и тосты.
У нее экзамен. Ей нужно немного белка.
Я все еще чувствую укол вины, иногда будучи таким чертовски счастливым, но я искренне верю, что Лиам хотел бы этого. В глубине души.
Я улыбаюсь, готовя завтрак.
И знаю, что даже если бы это было не так, ничто не удержало бы меня от Эверли теперь, когда она моя.
Глава сорок четвертая
ЭВЕРЛИ
— Идеально. — Купер одаривает меня этой понимающей улыбкой, протягивая мне чашку кофе, и мы смотрим на океан из спальни пляжного домика, который он арендовал.
Через год после самой большой трагедии в нашей жизни, мы действительно в отпуске. Сказать, что я нервничала из-за крушения самолета, было бы преуменьшением, но пока все шло хорошо.
Не думаю, что кто-то из нас не будет жить в страхе.
Иногда мы оба все еще испытываем чувство вины, но мы любим друг друга. Этого нельзя отрицать. Связало ли нас время, проведенное в том доме, вместе или нет, наша любовь реальна. И чувствую это глубоко в своем сердце каждую секунду, когда я с ним.
— Да, здесь прекрасно. Можем остаться здесь навсегда?
Его щека касается моей, когда он обнимает меня.
— У тебя остался еще один семестр.
Я ворчу, делая глоток кофе.
— А потом у тебя будет медицинская школа.
Я чувствую, как он улыбается, что теперь делает часто.
— Да, потом у меня будет медицинская школа. Но когда я стану богатым врачом, а твой цветочный магазин будет процветать, мы сможем остаться здесь.
Сейчас у него такие оптимистичные взгляды, и, полагаю, что теперь и у меня тоже. Я определенно ловлю себя на том, что чаще улыбаюсь.
— Я не могу ждать. И хватит уже о цветочном магазине.
— О, это должно произойти. — Он такой чертовски самоуверенный. Но думаю, что то, что я сказала ему, что хочу стать флористом, на самом деле говорило о том, как сильно я заботилась о нем. Как сильно ему доверяла. Жаль, что я была слишком убита горем и слепа, чтобы увидеть это раньше, но теперь мы вместе. — Я же говорил тебе, что с радостью профинансирую это.
— Доктору требуется много времени, чтобы начать зарабатывать большие деньги, понимаешь?
Я ставлю свой кофе на ближайший столик и поворачиваюсь в его объятиях так, чтобы оказаться лицом к нему. Обнимая меня за шею, он говорит:
— Хорошо, что твой доктор по совместительству также очень избалованный ребенок с трастовым фондом.
Я смеюсь над этим и качаю головой, наслаждаясь тем, насколько нам комфортно друг с другом. Нет ничего запретного. Мы обо всем говорим.
— Ты не можешь пойти к своему отцу и сказать: «Эй, папа, я собираюсь использовать свой трастовый фонд на маленький цветочный магазин моей девушки».
Его губы растягиваются в прекрасной, дьявольской улыбке, и мое сердце начинает так быстро колотиться в груди, что я с трудом перевожу дыхание.
— Я не это сказал. — Моя бровь выгибается, когда я смотрю на его руку, видя сверкающее кольцо с бриллиантом между его большим и указательным пальцами. — Я пошел к своему отцу и сказал, что хочу финансировать цветочный магазин моей будущей жены.
— Куп, — шокировано выдыхаю я. И это все, что я могу сказать.
Он убирает мою левую руку со своей шеи, не сводя с меня глаз.
— Эверли. Хотя думаю, что брак немного устарел, и это похоже на замашки пещерного человека, когда я заявляю права на тебя... — Он надевает кольцо мне на палец, умудряясь сделать это хотя моя рука дрожит. — Я хочу, чтобы ты была моей до конца нашей жизни.
Мои глаза встречаются с его, и я не могу сдержать улыбку на своем лице.
— Ты хочешь жениться на мне?
— Да, — отвечает он без колебаний.
— Ты ожидаешь, что я буду мириться с твоей неряшливой, дерзкой и упрямой задницей?
Он улыбается и держит мою руку с кольцом на месте и перед моим лицом.
— Навсегда.
— Думаю, что смогу это сделать. — Я снова обнимаю его за шею и целую. — И для протокола, я думаю, что получаю лучшую сделку. Тебе придется мириться с моей капризной, упрямой...
— Красивой.
— Задницей.
Он смеется и целует меня.
— Я, черт возьми, не могу дождаться.
— Я тоже не могу.
— А еще я сказал маме Лиама, что мы придем к ним на новогодний ужин.
Мое сердце замирает, а тело напрягается.
— Она должно быть ненавидит меня.
— Никто не может ненавидеть тебя, Эв. — Он крепко обнимает меня, когда я качаю головой.
— Я встречалась с ее сыном и сразу после его смерти начала встречаться с его лучшим другом. — Теперь он приподнимает бровь, глядя на меня. — Ну, это упрощенная версия.
— Она последний человек, который будет осуждать. Ей просто хочется, чтобы мы были счастливы.
Мы подходим к кровати, и я ложусь, положив голову ему на плечо.
— Ты все еще чувствуешь себя виноватым?
— Часть меня сожалеет, но я не жалею о том, что был с тобой, и никогда не пожалею. — Он тихо смеется. — Хотя я бы хотел, чтобы он мог ударить меня. Только один раз.
— Тебе нужно немного физического насилия?
Он криво улыбается.
— Думаю, что было бы лучше, если бы я мог почувствовать его ярость и двинуться дальше. Но этому никогда не бывать.
— Знаю. Это нечестно. — Я прижимаюсь ближе. — Но если хочешь, я могу ударить тебя.
Он притягивает меня к себе. Я перекидываю волосы через плечо и сажусь, оседлав его бедра.
— Сделай так, чтобы было больно, Эв.
Я наклоняюсь и целую его с улыбкой на лице.
Мы перестали наказывать себя за то, над чем у нас никогда не было никакого контроля с самого начала. Потому что любовь абсолютно неконтролируема.
Глава сорок пятая
ЭВЕРЛИ
Не могу избавиться от чувства, что мать Лиама должна ненавидеть меня, но я также знаю, что не могу уклониться от этого ужина. Похоже, нам это нужно для завершения.
Мы собираемся пожениться.
И все, что я хочу чувствовать, — это радость.
Пальцы Купера переплетены с моими, пока мы ждем у входной двери холодной зимой в Канзасе, только что вернувшись из отпуска.
— Все будет хорошо.
Я улыбаюсь, любя и ненавидя одновременно за то, как хорошо он меня знает.
Мать Лиама открывает дверь с той же успокаивающей улыбкой, которую я помню, и обнимает нас.
— Я так счастлива, что ты здесь! — Она крепко обнимает нас обоих, и я неловко похлопываю ее по спине, когда она сжимает нас.
Куп смеется.
— Мы бы не пропустили это.
Она отпускает нас и впускает внутрь, где мы снимаем пальто и идем к обеденному столу, чтобы найти отца Лиама, сидящего там и окруженного едой, от которой у меня урчит в животе.
Я убираю волосы за ухо, и мать Лиама взволнованно хватает меня за руку.
— Она сказала «да»?
Она смотрит на Купера, и я прослеживаю за ее взглядом.
— Ты сказал ей?
Купер подмигивает.
— Конечно, сказал. Подумал, что это заставит нас обоих чувствовать себя лучше.
Черт бы его побрал. Я смущенно смотрю на мать Лиама.
— Я... эм... согласилась.
Она улыбается и проводит рукой по моим волосам, оставляя их на моем плече.
— Это замечательно. Как и сказала Куперу, я знаю, что это, наверное, немного странно, но я знаю, что Лиам смотрит, и он рад за тебя. — Я напрягаюсь еще больше, потому что не уверена, что он может быть счастлив.
— Надеюсь, он не смотрит все время, — шутит Куп, и мои глаза расширяются, когда я смотрю на него и в ужасе качаю головой.
Он просто смеется, и, что удивительно, родители Лиама тоже смеются.
Джим встает и жестом приглашает нас присоединиться к нему.
— Я умираю с голоду. Разве мы не можем поговорить об этом за ужином?
Я улыбаюсь ему и подхожу, чтобы тепло обнять, прежде чем мы все сядем и поедим вкусную еду. Странно быть здесь с родителями Лиама без него, но в то же время это не так. Я действительно чувствую его здесь. И Арию.
Я не думаю, что Лиам был бы слишком рад, если бы мы были вместе, но, может быть, он смог бы найти способ простить, как это сделали мы.
В конце концов, Куп и Лиам были братьями во всех смыслах этого слова. Купер — самый бескорыстный человек, которого я знаю, позволивший своему брату так долго быть со мной.
— Итак, когда свадьба? — спрашивает мать Лиама, когда мы начинаем ужинать.
Я отвечаю, потому что рот Купера набит едой.
— Летом. Хотим что-то маленькое.
Она улыбается.
— Это очень мило. Я рада за вас двоих.
И я верю ей.
Смотрю на Купера с улыбкой на лице, и я так чертовски счастлива, что перестала бороться с чувствами между нами.
Он — все, что мне нужно в этой жизни.
Глава
сорок шестая
Восемь лет спустя
КУПЕР
— Ух ты! — Я поднимаю свою маленькую девочку в воздух в тот момент, когда она бежит в мои объятия. — Ты становишься огромной!
— Я знаю! Я большая девочка. — Я смеюсь и целую ее в макушку.
— Не слишком большая. Еще нет.
— Мне четыре. — Я улыбаюсь своей дочери, и мне нравится, что у нее глаза Эверли. Прямо сейчас они темного оттенка синего.
— Я знаю. — Ее брат неторопливо входит в мой кабинет, неся своего любимого медведя и улыбаясь. Я опускаюсь на колени, все еще обнимая одной рукой дочь, и заключаю сына в объятия. — Привет, приятель. Где мама?
— Я здесь. — Эв входит — хорошо, может быть, ковыляет вразвалку — в дверь на восьмом месяце беременности нашим третьим ребенком. — Они пытаются убить меня.
Я смеюсь и отпускаю своих детей, подхожу к своей прекрасной жене и хватаю ее за голову, прежде чем поцеловать в губы.
— Им лучше не делать этого. Мне придется последовать за тобой, и тогда они останутся сиротами.
Она усмехается на это и морщит нос.
— Так романтично.
— Всегда.
— Мы совершенно сумасшедшие, верно?
Мне не нужно спрашивать ее, о чем она говорит.
— Полностью.
Каждый год мы вылетаем из Канзаса на трехнедельную поездку в пляжный домик, который купили по действительно выгодной цене. Я — кардиолог. И забочусь о своих пациентах. Но моя семья — это мой приоритет номер один. И так будет всегда.
Это было обещание, которое я дал Эверли в нашу первую брачную ночь и сдержал его. И так будет всегда, потому что я совсем не похож на ее родителей, и мне нужно, чтобы она это знала.
Эверли медленно садится в кресло за моим столом.
— Фух.
— Мы можем пропустить это?
Она качает головой.
— Ни за что.
— Ну, я имею в виду, что мы могли бы отложить это до тех пор, пока малыш не появится.
Она снова качает головой, так же упрямо и вызывающе, как всегда, и мне это чертовски нравится, может быть, сейчас даже больше. Этот огонь в ней все еще заставляет меня стараться лучше, чтобы быть лучшим мужем и отцом, каким только я могу быть. Эв знает, чего она хочет, и получает это. И если я смогу это осуществить, то обязательно сделаю.