Выбрать главу

— Я мог бы трахнуть твою сестру в любом чертовом месте, где захочу. Мне не нужно было для этого привозить ее сюда. Это была ее... — Я останавливаюсь и отчаянно оглядываюсь. — Где она? — спрашиваю я.

Глаза Эверли расширяются, когда она смотрит сквозь теперь уже несуществующее лобовое стекло.

— О боже, она не была пристегнута.

Мое сердце замирает.

«Нет, она не могла. Но лобовое стекло исчезло».

Лиам стонет, шевелясь, а затем открывает глаза, кряхтя от боли, когда смотрит вниз на металл, торчащий из его груди.

— Что, черт возьми, случилось?

Эверли целует его в губы и всхлипывает:

— Ты очнулся. Просто оставайся с нами.

Лиам снова стонет.

— Черт, — выдыхает он, глядя вниз и прикасаясь к торчащему из его груди металлу. — Это нехорошо.

— Все в порядке, — говорит Эверли, и я почти уверен, что она скорее пытается убедить себя. — Ты сильный, самый сильный мужчина, которого я знаю.

Он усмехается, качая головой.

— Это не так.

— Так и есть. С тобой все будет в порядке. — Эверли поворачивается ко мне, когда я смотрю на кровь, хлещущую из его тела. — Купер.

Я смотрю, как кровь пропитывает рубашку друга, а затем смотрю на Лиама, который выглядит обезумевшим. Мы оба знаем — он не выберется из этой машины. Я застываю, глядя, как мой лучший друг истекает кровью. Мы оба студенты-медики, но я, блядь, не могу ни двигаться, ни мыслить здраво.

— Купер!

Мой взгляд устремляется на Эверли.

— Что?

— Иди поищи Арию. Пожалуйста. Я останусь с ним. — Девушка выглядит отчаявшейся, как будто ей нужно сказать себе, что все в порядке. Что с нами все будет хорошо.

Оцепенев, пытаюсь открыть дверь, но она не поддается.

— Черт.

— Попробуй другую. — Она кивает на другую сторону машины.

Киваю и скольжу на другую сторону, моя раненая рука пульсирует и бесполезна, и мне приходится поддерживать ее. Толкаю дверь и, спотыкаясь, вылезаю на снег, который доходит мне до колен.

«Это плохо».

Уже темно. Нахожу свой телефон и использую свет фонарика, пока осматриваюсь, зная, что не найду ничего хорошего.

Здесь, в снежной бездне, царит жуткое ощущение.

Ненавижу, когда прав мой инстинкт, потому что сначала вижу кровь на снегу, а потом вижу ее. От открывшегося передо мной зрелища сжимается желудок, и я тут же наклоняюсь, когда меня тошнит в белый снег.

«Нет, пожалуйста, пусть это не будет реально».

Ария мертва.

Милая девушка, которую я едва успел узнать, мертва. Это очевидно.

Возвращаюсь к машине, мои внутренности скручиваются в узел, и открываю переднюю пассажирскую дверь, теперь еще больше оцепенев.

— Ты нашел ее? — Эверли смотрит на меня с надеждой и ужасом в глазах. Я медленно киваю и встречаюсь взглядом с Лиамом. Он понимающе опускает голову, но Эверли требует ответа. — Где она?

Я качаю головой, и Лиам чертыхается себе под нос.

— Купер? — Руки Эверли лежат у него на груди, пока она изо всех сил пытается остановить кровотечение. — Где моя сестра?

У меня нет слов. Горло саднит, я сглатываю и пытаюсь что-то сказать. Вспоминаю искалеченное тело Арии, и меня снова тошнит.

— Скажи мне.

— Она... — Господи, это действительно происходит? — Она мертва.

Эверли сердито смотрит на меня.

— Чушь собачья. Ты лжешь.

— Нет.

— Ты такой придурок. Это несмешно.

Я думаю, что она в шоке. Девушка смотрит на меня с презрением и недоверием, но не убирает руки с груди Лиама.

— Я не лгу.

Она задыхается от ярости и качает головой.

— Возьми это на себя. Я сама ее найду.

— Нет, — одновременно произносим мы с Лиамом.

— Не смей говорить мне «нет». — Эверли направляет всю свою ярость на меня. — Она моя сестра. Думаешь, я тебе просто поверю?

— Она мертва, Эв. Нет никаких вариантов. Тебе ненужно это видеть.

Девушка, приоткрыв рот, в ужасе смотрит на меня.

— Нет. Ты ошибаешься.

— Эв. — Я слышу напряженный голос Лиама, он дышит слишком тяжело, почти хватая ртом воздух. Эверли поворачивается к нему, и тот проводит рукой по ее щеке. — Поверь ему. Пожалуйста.

Она качает головой.

— Нет. Ты же знаешь, что я ему не доверяю.

Его рука остается на ее лице.

— Ты должна. Он не лжет. Я знаю. — Лиам дышит хрипло. Ясно, что каждый его вдох — это борьба. — Я знаю, когда он лжет. Тебе ненужно этого видеть.

Он кашляет, и изо рта брызжет кровь.

Черт.

— Лиам, прекрати болтать, чувак, — говорю я, зная, что это не поможет.

Он заставляет себя улыбнуться, но это больше похоже на гримасу.

— Вы двое не поубивайте друг друга, хорошо?

— Не будем, — говорю я, встречаясь с ним взглядом. — Мы позаботимся о тебе.

Друг смеется, качая головой, а затем морщится от боли.

— Просто веди себя хорошо, ладно?

Качаю головой, надежда полностью покидает меня, когда его глаза закрываются. Я всю свою жизнь старался быть таким же хорошим, как он.

— Лиам! — визжит Эверли, пытаясь разбудить его, но он не приходит в сознание.

Мой лучший друг один раз судорожно вздыхает, а потом я вижу, как жизнь покидает его тело. И ничего не могу для него сделать.

— Нет. Нет. Нет! — Эверли трясет его, и когда он не отвечает, колотит того по плечам, но его безжизненное тело едва двигается.

Я хватаю ее за руку и пытаюсь оттащить, но Эверли отпихивает меня.

— Не надо.

— Эв, он ушел.

— Пошел ты. Он жив.

Я смотрю на его бледное лицо, на его тело, покрытое кровью. Никакого движения. Он не дышит. Лиам мертв.

— Он умер.

— Черт. Он не умер.

— Эв, давай. Мы должны попытаться найти помощь.

Я снова пытаюсь схватить ее за руку, но девушка отмахивается.

— Нет. Я их не оставлю.

— Они мертвы. Если мы останемся здесь, то тоже умрем.

— Мне все равно.

«Упрямая женщина».

— Эверли, нам нужно идти. — Я не могу позволить ей тоже умереть.

Она смотрит на меня, ее широко раскрытые глаза полны слез, а лицо залито кровью.

— Нет. Я не могу их оставить.

Открываю заднюю дверь и собираю сумки, зная, что нам понадобится все, что мы сможем унести, чтобы выжить.

Мы, по меньшей мере, в тридцати милях от города. Вероятно, ближе к шестидесяти.

— Нам нужно попытаться найти дом. Телефон.

Девушка качает головой.

— Идет снег.

— И не прекратится. Здесь нет окон, мы замерзнем насмерть, если останемся.

Я пытаюсь донести это до нее, и девушка поворачивается к Лиаму, уставившись на его тело. Ее маленькие плечи сотрясаются от рыданий.

— Прости.

Не знаю, за что она извиняется, но не спрашиваю.

Она целует его в щеку, а затем вылезает из внедорожника, падая в снег, но не упоминает о холоде или о том, что он почти доходит ей до талии.

Я перекидываю столько сумок через здоровое плечо, сколько могу, и Эверли берет оставшиеся две, задумчиво глядя на холм.

— Мы не сможем пережить это.

«Я знаю».

Нет никакого способа. Здесь чертовски холодно, снег глубокий. У нас нет мобильных телефонов, и я не помню, чтобы здесь были какие-то дома.

— Но мы попытаемся.

— Я хочу увидеть свою сестру.

— Нет, — говорю я решительно, потому что никто не должен этого видеть.

Эверли, смирившись, смотрит на меня.

— Ты уверен, что она умерла?

Я отрывисто киваю.

— Да.

Ее маленькие плечи поникают.

— Что ж, тогда давай начнем наше путешествие к смерти.

Я не спорю.

В этом нет смысла.

Это безнадежно.

Глава пятая

ЭВЕРЛИ

Ария мертва.

Лиам мертв.

И мы тоже скоро умрем.

Мы ни за что не сможем пережить это. Мы тащимся по снегу в темноте, кажется, целую вечность. По близости не видно ни одного дома. Ни одной машины. Ничего.

Мы совершенно одни в метели.

Я промокла насквозь. В большинстве своем сугробы мне по пояс. Ноги так устали и онемели, что не думаю, что смогу сделать еще один шаг.

— Мы замерзнем до смерти. Как думаешь, на что это похоже? — бормочу я, заставляя ноги двигаться вперед по холодному снегу.

— Мы не умрем.

Смотрю прямо перед собой.

— Ты учишься на медицинском. Ты сам это знаешь.

Лиам и Купер оба были на медицинском.

— Да, это принесло мне много пользы. Я не смог спасти ни одного из них.

Купер знал это с того момента, как увидел металлический стержень, торчащий из груди Лиама, что тот умрет. Я могла это видеть в его глазах, но отказывалась верить. Мои руки были покрыты кровью от попыток остановить кровотечение Лиама.

— Сколько времени пройдет, прежде чем нас настигнет переохлаждение?

Купер останавливается и поворачивается ко мне.

— Ты в шоке. Болтаешь без остановки, но я не собираюсь думать о том, что может случиться. Я собираюсь вытащить нас отсюда.

Я усмехаюсь, злая и такая чертовски оцепенелая, потому что все, чего мне хочется — это вернуться назад во времени, когда мы все четверо были живы в той машине. Однако замолкаю, пока мы продолжаем наш безнадежный спуск в заснеженную пустошь.

— Эверли.

— Что? — едва выдыхаю я.

— Я вижу дом.

Смотрю вперед, щурясь в темноте, словно это поможет.

— Я ничего не вижу.

— Я вижу. Пошли.

Парень ускоряет шаг, но мое тело вот-вот выдохнется. Мне так чертовски холодно.

— Нет.

Купер останавливается, но не тратит энергию впустую, отступая, чтобы добраться до меня.

— Эверли. Пошли. Я вижу дом. Ты не сдашься сейчас.

— Там нет никакого дома. Ты бредишь, и тебе мерещится. С меня хватит. Я просто хочу вернуться к ним.

Купер злится, когда подходит ко мне, наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо, и кладет руку на мое плечо.

— У меня плечо болит, похоже, вывихнуто. Так что я реально не хочу тащить твою задницу на себе туда, — он указывает за спину сквозь густые деревья, — где есть дом. Это наша единственная надежда, и они, — указывает в сторону обломков, — возненавидят нас обоих, если мы сдадимся.

По какой-то причине я игнорирую все остальное, и мой взгляд падает на его плечо.

— Ты повредил плечо?

Купер фыркает, глядя на меня так, словно я сошла с ума.

— Пойдем.

Требуется вся моя сила воли и невероятное количество усилий, чтобы последовать за ним, но я думаю о Лиаме и своей сестре. Ария никогда бы не сдалась. Она всегда верила в лучшее. Поэтому я протискиваюсь вслед за ним, и как только мы проходим через группу деревьев, мои глаза удивленно расширяются.

— О, боже мой.

Удивительно, но Купер не говорит: «Что я тебе говорил?» Мы оба продолжаем идти к старому белому дому посреди нигде. Дом покрыт снегом и светится в темноте, несмотря на то, что продолжает валить снег.

Мы добираемся до парадного крыльца и поднимаемся по лестнице. Я дрожу, но стараюсь держать себя в руках, когда Купер стучит в дверь.

«Пожалуйста, откройте».

Купер снова стучит, колотя в старую дверь.

— Черт.

— Дай им минуту.

Парень смотрит в окно рядом с дверью.

— Света нет.

Думаю об Арии и пытаюсь сохранить надежду.

— Метель, вероятно, вырубило электричество.

Парень поворачивается и смотрит вокруг дома.

— Машины нет.

— Может быть, она припаркована где-нибудь в другом месте.

Парень выглядит раздраженным, а затем снова колотит в дверь. Нам не видна большая часть дома. Здесь слишком темно и слишком много снега, но, похоже, он заброшен. Купер снова колотит, а потом начинаю и я тоже, умоляя воображаемых домовладельцев открыть чертову дверь.

— Пожалуйста, — умоляю, не узнавая свой собственный голос. Я ощущаю слабость, близость к смерти, и мне приходится бороться, чтобы продолжать стоять и не опуститься на колени.

Парень поворачивает ручку, пытаясь открыть дверь, но она не поддается.

— Черт.

— Купер, что нам теперь делать?

Он оглядывается вокруг.

— Будем надеяться, что окно легко разобьется.

— Что? — Я в шоке смотрю на него. — Мы не будем вламываться в чужой дом.

— У нас нет выбора. — Куп начинает осматриваться на крыльце, которое, к счастью, накрыто навесом, так что не завалено снегом. Находит большой камень с нарисованной буквой «Х» на лицевой стороне.

— Куп, — предупреждаю я, но уже слишком поздно.

Используя камень, парень разбивает окно рядом с замком, протягивает руку и отпирает его. Видимо здешние люди не слишком беспокоятся о незваных гостях.

Купер поднимает окно и поворачивается ко мне.

— Залезай внутрь.

— Черт возьми, нет. — Я складываю руки на груди. — Я не собираюсь вламываться в чужой дом.

— Предпочитаешь замерзнуть до смерти?

— Что, если они дома, но не отвечают?

Он забрасывает наши сумки внутрь, прежде чем залезает сам, быстро встает и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Тогда мы попросим их о помощи. Нам нужна помощь.

Делаю глубокий вдох и бросаю внутрь сумки, которые несла, прежде чем неловко забраюсь вслед за ним. Парень использует одну руку, чтобы помочь мне, и с его губ срывается стон, когда мы оба пошатываемся, и он ударяется о стену.

Купер делает глубокий вдох и хватается за плечо. Я нахожу опору и действительно чувствую себя виноватой за то, что причинила ему боль.

— Прости.

Он пожимает плечами.

— Все в порядке.

Оглядываю полутемную комнату, в которой мы находимся. Думаю, что это гостиная, потому что могу разглядеть старый диван и, возможно, стол.