Я киваю головой.
— Сделай это. Ты тоже сильная.
Девушка делает глубокий вдох, и я следую ее примеру. Затем Эверли использует всю свою силу и сильно тянет, ее нога упирается мне в бок. Я издаю вопль, но на этот раз девушка не колеблется и не отпускает. Она тянет, и я чувствую, как мое плечо возвращается на место.
— Эв, ты сделала это.
Она смотрит на меня сверху вниз, ее глаза широко раскрыты.
— Серьезно?
Я киваю.
— Бандаж.
Мне уже лучше, даже несмотря на тупую боль. Она хватает повязку и закрепляет ее, прижимая мою руку к животу, и я медленно сажусь.
— Спасибо.
Она остается на месте, на коленях рядом со мной и, выдыхая с облегчением, смотрит на меня.
— Не думала, что смогу это сделать.
— Ты справилась.
Вижу, как что-то мелькает в этих неистовых глазах, и узнаю это. Огонь. Прямо перед тем, как ее губы встречаются с моими с голодом, к которому я не был готов, но не борюсь с ним. Целую ее в ответ, потому что это все, о чем я думал с прошлого раза.
Эверли прижимаются своими губами к моим, а я свободной рукой убираю ее волосы с лица. Поцелуй становится интенсивным, и внезапно она оказывается у меня на коленях. Мы сидим на полу, моя рука в ее волосах, а ее на моей груди.
Девушка прикусывает мою нижнюю губу, тянет ее и засовывает свой язык мне в рот. Я посасываю ее язык и пытаюсь поглотить ее. Не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось, но и не хочу замедляться.
Оттягиваю широкий ворот ее свитера в сторону и целую ее в шею.
Видеть Эверли голой раньше было чертовски тяжело. То, что она помогала мне с плечом, было уже слишком. А еще тот поцелуй прошлой ночью. Мы одни в заброшенном доме. Страх перед будущим. Все это смешалось в один безумно разрушительный, взрывной момент, который никто из нас не собирается останавливать.
Она стонет мое имя, пока я посасываю ее шею и покусываю кожу обнаженного плеча. Эверли снимает свитер и бросает его за спину. Я отодвигаюсь достаточно, чтобы посмотреть на ее полные груди с красивыми розовыми сосками и облизываю их. Втягиваю один в рот, и девушка пальцами скользит в мои волосы, ее ногти впиваются в кожу, когда я особенно сильно сосу, а затем использую зубы, чтобы подразнить затвердевшие бутоны.
— Черт возьми, Купер.
Эверли откидывает голову назад, когда я двигаюсь к ее другой груди, делая то же самое.
— Скажи мне, чего ты хочешь.
Не хочу, чтобы она пожалела об этом позже. Мне нужно знать. Девушка отодвигается, вырываясь из моих объятий, но потом я понимаю, что это просто для того, чтобы снять леггинсы и трусики, прежде чем устроиться у меня на коленях и посмотреть мне в глаза.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Хочу, чтобы стер боль.
Вместе мы освобождаем мой член из штанов, стягивая джинсы и трусы вниз.
— На самом деле я не очень нежный любовник. — Не хочу думать о Лиаме и о том, что он, скорее всего, нежно и медленно занимался с ней любовью. Я не такой.
Эверли покусывает мою челюсть, а затем мою нижнюю губу, вырывая меня из моих мыслей, которые почти поглощают меня.
— Хорошо. Мне это не нужно. Я хочу, чтобы было немного больно. Может быть, это заставит боль внутри меня прекратиться.
Я киваю, полностью понимая. Двигаюсь так, чтобы спиной прижаться к дивану, и снова целую ее, рукой нахожу ее сосок и кручу его. Я наслаждаюсь ее стонами, когда Эверли скользит своей влажной киской по моему члену, но не позволяет войти в нее.
— Черт, ты такая мокрая.
Она целует меня в губы, затем прижимается своим лбом к моему и смотрит вниз.
— Ты твердый.
Я снова кручу ее сосок.
— Очень.
Она прикусывает свою нижнюю губу, и я чувствую, как девушка становится все влажнее. Теперь Эв смотрит на мой член, тяжело дыша.
— И большой.
— Не бойся. — Я почти смеюсь. — Ты справишься.
Эверли улыбается и сжимает мой член в своей руке, медленно поглаживая его. Откидываю голову назад от ее прикосновений.
— Могу и сделаю.
Она направляет мой ноющий член к своему входу. Но когда я двигаюсь, чтобы войти в нее, девушка отстраняется, наклоняется вперед и покусывает мою нижнюю губу.
— Дразнилка.
Эверли смеется, что чертовски сексуально, когда смотрит вниз, позволяя головке моего члена скользнуть в нее, растягивая ее и заставляя нас обоих стонать от желания. Я приподнимаюсь, входя еще немного. Одной рукой она тянется к моим волосам сзади, крепко сжимая их.
Мне нравится боль, когда она тянет еще сильнее, и я погружаю член глубже. Претендуя на то, чего так долго хотел. Вскоре я полностью вхожу в нее, и девушка двигает бедрами взад-вперед. Ее тугая влажная киска крепко сжимает меня, заставляя чувствовать себя так хорошо, что я едва могу произнести слова.
— Черт возьми, Эв.
— О, боже, ты так хорошо чувствуешься внутри меня, — стонет она мне в рот, целуя меня и хватая за волосы, ногтями впиваясь в кожу моей головы.
Мы движемся вместе в безумии, оба ищем освобождения и спасения от ада, в котором оказались.
— Я скоро кончу, — говорю ей, просовывая руку между нами, нащупывая ее набухший клитор и поглаживая его. — Но только после тебя.
— Я близко, — выдыхает она, пока скачет на мне. Это немило и неэлегантно. Здесь нет стратегического ритма. Поглаживания торопливы и отчаянны, пока мы ищем экстаз, и это никогда не чувствовалось так хорошо. Никогда.
Чувствую, как ее киска сжимает мой член. Эв откидывает голову назад, продолжая двигать бедрами, с каждым движением принимая мой член все глубже. Затем она кончает, и я кончаю в нее, наши тела двигаются в унисон.
Когда все заканчивается, она все еще держит меня за волосы, и мы оба задыхаемся, когда ее глаза встречаются с моими. Мы оба неподвижны.
«Пожалуйста, только не плачь».
Ее глаза изучают мои. Я не могу сказать, о чем она думает.
— Ух ты.
«Ладно, это не слезы. Хорошо».
— Да.
Мой член все еще внутри нее. И мы просто смотрим друг на друга, не двигаясь.
Неужели это действительно только что произошло?
Глава семнадцатая
ЭВЕРЛИ
Не знаю, что на меня нашло. Я сама накинулась на Купера и хотела бы сказать, что сожалею об этом, но это было бы ложью.
Не жалею ни капли.
Я наслаждалась каждой секундой.
Держу его лицо в своих руках, сидя у него на коленях, смотрю в его глаза и чувствую смесь нашего возбуждения между бедер.
— Итак, это случилось.
И было так чертовски хорошо. Я имею в виду, что мне и раньше нравился секс, но это... это было на совершенно новом уровне. И эта мысль заставляет меня чувствовать себя такой чертовски виноватой.
Купер хихикает, его смех одновременно счастливый и грустный, но он не отводит от меня взгляда.
— Да. Случилось. — В его глазах мерцает беспокойство, когда парень смотрит на меня. — Ты в порядке?
Я пожимаю плечами.
— Вроде... хотя ты вроде как большой.
Он фыркает и качает головой, хотя я все еще держу его лицо в ладонях.
— Это не то, что я имел в виду.
— Я знаю. — Сглатываю, ненавидя его красивое лицо и тот факт, что не могу отвести взгляд, потому что он такой невероятно красивый. Купер всегда был красивым. И притягательным. Как бы мы на это ни смотрели, то, что мы только что сделали — это предательство. — Я в порядке.
Он кивает.
— Спасибо, что вправила мне плечо.
Я улыбаюсь, на самом деле не желая отдаляться от него, но зная, что должна.
— Без проблем. Думаю, нам следует одеться.
Он кивает, глядя вниз между нами.
— Это нормально, что мы не... — Он колеблется, что странно для Купера. Обычно парень говорит то, что думает. Всегда так раздражающе самоуверен.
— Что?
— Не использовали защиту.
Я киваю, прочищая горло.
— Я же сказала, что у меня спираль. — И я не хотела останавливаться. По правде говоря, я знала, что если бы кто-нибудь из нас остановился хотя бы на мгновение, мы бы не прошли через это.
А я хотела этого.
Боже, как я этого хотела.
— Хорошо.
— Я чиста, — говорю я, заглядывая ему в глаза.
— Я тоже.
Киваю, каким-то образом зная, что Купер не подвергнет меня опасности даже в пылу момента. Я пытаюсь пошутить, чтобы снять напряжение:
— Кроме того, я не собиралась использовать презервативы, которые ты взял для моей сестры.
Купер выглядит удивленным, и я понимаю, насколько это не смешно. Он действительно взял с собой презервативы в эту самую поездку, чтобы использовать их с ней. И Ария тоже взяла немного, чтобы использовать с ним. И если бы не произошла авария, именно этим бы они сейчас и занимались.
Убираю руки с его лица. Во мне бурлит так много эмоций, и одна из них побеждает — ревность. Насколько это хреново? Руки дрожат, и я чувствую, что меня может стошнить.
Купер приподнимает рукой мой подбородок, чтобы заставить посмотреть ему в глаза.
— Не делай этого.
— Чего?
— Не говори об этом. Мы договорились.
Я чувствую знакомое раздражение. Чувство, которое обычно испытываю рядом с Купером, и это почти приятно.
— Мы так облажались.
Теперь он тоже выглядит раздраженным. Хорошо. Это то, что мы должны чувствовать друг к другу.
— Мы просто попали в хреновые обстоятельства.
— Точно. — Я хватаю свой свитер и натягиваю через голову, все еще сидя у него на коленях, и понимаю, что веду себя нелепо. Дуюсь, как ребенок, и не знаю, что со мной происходит. Я даже себе не могу признаться в том, что чувствую, потому что это слишком ужасно. — Обстоятельства.
— Эв.
— Нет. — Я слезаю с него, хватаю штаны и пытаюсь не обращать внимания на влагу между ног, когда натягиваю их. Купер остается сидеть и подтягивает штаны. — Ты прав. Мы не должны говорить об этом.
Он встает, осторожно придерживая плечо, а затем возвышается надо мной.
— Ты злишься.
— Нет. Просто думаю, что нам, наверное, следует использовать дневной свет. Сходить за едой и дровами.
Парень смотрит на меня и его глаза темнеют.
— Ты увиливаешь.
— От чего тут можно увиливать, Куп? Мы трахнулись. Важное событие. Мы оба взрослые люди. — Складываю руки на груди и пытаюсь казаться сильнее, чем себя чувствую. — Одинокие взрослые.
— Но это не так. — Я знаю, что мои глаза расширяются, когда парень это говорит, но молчу. Купер протискивается мимо меня, чтобы схватить рубашку. — Можешь мне помочь?
Киваю и подхожу к нему. Осторожно снимаю повязку и помогаю надеть рубашку с длинными рукавами и пуговицами, прежде чем снова надеть бандаж.
— Спасибо. Это настоящая заноза в заднице.
— Ты хоть немного чувствуешь себя лучше?
Он кивает с легкой улыбкой, потому что никто из нас сейчас на самом деле не думает о его плече. Мы думаем о том, что произошло несколько минут назад.
— Да. Лучше. Спасибо тебе.
— Не за что.
Купер не надевает пальто, и мы направляемся в сарай, повторяя уже привычные движения. Собираем дрова, а затем идем в подвал, чтобы принести еще еды, прежде чем приготовить обед.
Все это время мой разум сосредоточен на фактах.
У нас был секс, и Купер прав... Мы не совсем одиноки.
Глава восемнадцатая
КУПЕР
Все в полном дерьме.
И имею в виду все. Да, я хотел ее. И это было невероятно. На самом деле я нисколько не жалею об этом. Только теперь Эверли не смотрит на меня. Мы сидим здесь со свечами и двумя зажженными лампами, смотрим на огонь, пока едим консервы на ужин, а она отказывается со мной разговаривать.
Мы сегодня почти не разговаривали. Эверли не может смотреть на меня, и я знаю, что она сожалеет о произошедшем. Мне следовало держать свои гребаные руки при себе.
Я был потрясен, когда она упомянула о презервативах. Это вернуло меня в реальность. Я действительно думал о том, чтобы переспать с Арией в этой поездке. Если бы мы не попали в аварию, более чем вероятно, что именно это и произошло бы.
И я бы услышал Эверли в соседней комнате с моим лучшим другом. Как и много раз в прошлом.
Эта мысль посылает мощную волну через мой живот, крепко сжимая его чувством вины. Она девушка моего лучшего друга.
Вот что я имел в виду, когда сказал, что на самом деле мы не одиноки. И она тоже это знает.
Если бы не авария, мы бы все еще были в отношениях с другими людьми.
— Ты думал о ней?
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эверли, которая, кажется, пьет виски вместо ужина.
— Ешь.
— Я съела маринованный огурец.
— Ешь больше. — Забираю у нее виски. — Пей меньше.
Девушка закатывает свои красивые глаза, и я могу ясно видеть ее в свете огня, мерцающего в комнате. Делаю глоток виски, хорошо зная Эверли и то, что она готова к ссоре.
— Просто скажи мне.
Я тяжело вздыхаю и делаю еще один глоток виски.
— Что?
— Ты думал о ней, когда трахал меня? Это из-за горя? Способ забыться?
Эверли пристально смотрит на меня, когда поджимает под себя ноги на диване.
— Нет.
— Тебе необязательно мне врать. Она была моей сестрой. Мы были похожи. Этого нельзя отрицать.
Ладно, если хочет ссоры, она ее получит. Может быть, хороший старомодный спор с Эв заставит меня почувствовать себя менее оцепеневшим.
— Вы двое совсем не похожи, и ты, блядь, это знаешь. — Я придвигаюсь к ней ближе и вижу, как ее глаза темнеют. — Она была светлой, а ты темная.
— Пошел ты, — выплевывает она.