Само распределение естественной брони не сильно отличалось от мужских особей, которых я уже видел в неглиже. Плотные костяные пластины прикрывали грудную клетку, бока, суставы и сами конечности. У рук больше всего наростов было на предплечьях, а у ног – на внешней стороне бёдер. И ещё – полное отсутствие волосяного покрова, включая интимную зону и подмышки. Даже мелкого пушка нигде не было.
Если не брать в расчёт эти особенности, её тело с большой натяжкой походило на человеческое. Это не представители Роя, у которых с насекомыми больше общего, чем с людьми. Разве что гуманоидное строение в нашу пользу. А тут даже ногти на пальцах имелись. Хотя о чём это я – у неё были сиськи! Вполне достойные, учитывая крайнюю степень измождения. Рёбра отчётливо выступали под плотной кожей лилового окраса, а на конечностях просматривались иссохшие мышцы. На ощупь они оказались, примерно как протектор гоночного болида.
Сторк неодобрительно покачал головой, видя мои ощупывания, но я приказал ему поменьше двигаться и продолжил осмотр.
Помимо характерных отметин от кандалов на её теле хватало всяческих повреждений, в том числе и выжженное рабское клеймо на плече. Куда ж без него. Но меня в первую очередь интересовали свежие раны. Я нашёл пять крупных гематом на животе и под грудью, глубоко рассечённую скулу, а так же почти чёрный след от удавки на шее. Видимо, невольниц душили, чтобы не пачкаться в крови. Либо у клиентов борделя весьма странные вкусы…
Пока я размышлял о местных извращенцах, к нам постучался долгожданный врачеватель – старенький, брюзгливый дедушка в чёрном балахоне. Выглядел он весьма помято, будто накануне тяпнул по маленькой. Но в его квалификации я не сомневался.
Врача сопровождала парочка безмолвных бойцов с катанами, которые почтительно замерли у входа в сарайчик. Прямо как почётный караул у Мавзолея. В ближайшее время никто в здравом уме сюда не сунется, но Двойка так и не вернулась, продолжая мониторить окрестности. Всё верно – на Окрана надейся, а сам не плошай.
– Итак, что у вас стряслось? – недовольно прокашлял дедушка.
– Просим прощения за беспокойство в столь ранний час, – отвесил я вежливый поклон. – Но у нас тут проблемы со здоровьем.
– Что ж, приступим…
Эскулап скинул на пол заплечный мешок с инструментами и закатал рукава. Первым на приём попал Хруст, получивший в потасовке два глубоких ранения в живот. Броня у него откровенно дрянная, да ещё и не приспособленная толком под комплекцию роя с широкими плечами и экстремально узкой талией. Старик побурчал для порядка, после чего ловко залез внутрь боевого инсектоида, чуть ли не по локоть. Покопавшись у него в странных потрохах, он вырезал оттуда какой-то склизкий комок, похожий на селезёнку, после чего зашил рану, щедро сдобрив её «антисептиком» из разбавленной Панацеи Древних. Хруст от таких манипуляций тихо потерял сознание, не издав ни малейшего стона.
Настоящий боевой муравей.
– Дней десять полного покоя и обильное питание мясом, – выдал рекомендацию медик, закончив с вышиванием крестиком. – Следующий!
Сторк не обладал высокой Стойкостью, поэтому ему понадобился кляп из тряпичного жгута. Хотя на кузнеца ушло гораздо меньше времени. В итоге кусок смолы сменила тугая повязка, пропитанная целебными веществами, а бледный и пропотевший кузнец улёгся рядом с Хрустом, выкашливая кровяные сгустки. Лиффия заботливо подложила ему под голову скрученное покрывало в качестве подушки. Его восстановление старичок отмерил примерно в пять дней. До этого вставать пациент мог разве что в сортир, располагавшийся у соседской стены.
Жаль, что на ближайшее время оба выпали из обоймы, но с другой стороны, могло быть и хуже. Уже через полторы-две недели они полностью поправятся. Для земной медицины это немыслимые сроки, но здесь подобное в порядке вещей. Осталось только уповать на то, что мы финансово потянем их реабилитацию.
Напоследок врач с явным неудовольствием склонился над бездыханной невольницей.
– Дилетанты… – вздохнул он, взяв в руки что-то вроде крупного скальпеля. – Ну-ка, подержите её!
Мы с Лиффией поспешили на помощь, прижав рослую девушку к полу собственным весом. Дождавшись фиксации, медик решительным движением сделал глубокий надрез на шее пациентки, отчего та попыталась выгнуться дугой. Но к счастью у неё не хватило сил нас с себя сбросить. Старичок сноровисто вставил в отверстие бамбуковую трубочку и девушка тут же успокоилась, а я к своему удивлению услышал характерный шум всасывающегося воздуха. Трахеотомия, мать её!