– Интересно, а здесь есть… Люди? – принялся размышлять вслух Костя. – Точнее, не так. Остались ли они? Почему всё бросили?
– Намекаешь, что мы – потомки переселенцев с другой планеты? – усмехнулся я. – Генетики с тобой не согласятся.
– Тут всё, как на Земле. Вода, воздух, и даже притяжение. Мне также тяжело здесь ходить, хотя для более точных измерений потребуется…
Я окончательно перестал вслушиваться в бормотание юного учёного, вернувшись к собственным размышлениям. И в отличие от наивного паренька они были куда практичнее. Как скоро Саше надоест возиться с нашей троицей, и до него окончательно дойдёт, что он ничего нам не должен? И что будет потом?
О чём-то своём думала и Мария, присев рядышком на пандус и завороженно уставившись на искрящиеся волны. Местное светило, которое мне постоянно хотелось назвать Солнцем, поднималось всё выше и начинало откровенно припекать. Неудивительно, что это море так сильно напоминает Средиземное. Будь тут широта Заполярья и ледяная вода – доплыть до берега получилось бы исключительно верхом на льдине.
Интересно, что же нас ждёт на чужом берегу? Насколько сильно этот мир похож на наш, земной? Впервые за долгое время мне было действительно не насрать на творящееся вокруг. Хандра развеялась утренней дымкой, а впереди маячили приключения. Самые настоящие, не купленные по прейскуранту. Это будоражило кровь и заставляло вдыхать морской воздух полной грудью.
Ксандиновы наверняка испытывали что-то похожее, не сводя глаз с одинокого пловца, всё больше отдалявшегося от платформы.
А вот к чему наша троица мыслителей оказалась совершенно не готова, так это к тому, что возле Саши прямо из воды резко вынырнет нечто гибкое и блестящее, вроде гигантского морского угря или мурены. На таком расстоянии оценить габариты существа было невозможно, однако плывущий человек на его фоне выглядел раз в пять меньше.
От неожиданности Маша взвизгнула мне в ухо так сильно, что внутри моего несчастного черепа загуляло настоящее эхо. Хотя даже такая сильная звуковая атака не помешала мне расслышать громоподобный всплеск. Будто какой-то придурок с помощью взрывчатки решил оглушить всю окрестную рыбу. На том месте, где только что находился работник Заповедника поднялся высоченный фонтан из брызг, весело сверкающих в солнечных лучах. А когда всё улеглось, на поверхности воды уже никого не было. Только расходящиеся по кругу волны напоминали о том, что нас только что стало на одного меньше.
Глава 4
– Чтоб ты подавилось, злоебучее Лох-несское чудовище…
Я сплюнул в отдалившуюся воду, хотя во рту давно уже пересохло. Светило почти достигло зенита, нагнав такую жару, что нагретый металл оставлял ожоги на коже при неосторожном прикосновении. Долго на таком солнцепёке находиться было нельзя – того и гляди отхватишь тепловой удар по голове. Но я всё равно периодически выползал из нашего душного убежища, чтобы замерить уровень воды. И вообще, оглядеться.
Отлив всё ещё продолжался, но уже не столь интенсивно, как вначале. Примерно полметра за час. Обнажались всё более глубокие наслоения на опорных колоннах, да и только. Глубина под нами всё равно оставалась приличная.
Следовало признать, что дойти пешком по дну не выйдет. А плыть даже по мелководью не хотелось категорически. Саша на своём примере показал, что это крайне вредно для здоровья. Даже если мы рванём втроём наудачу, подводное чудище спокойно нас переловит, даже в одиночку. Это его родная стихия, мы же в ней – беспомощные чужаки.
Надеяться на то, что он уплыл восвояси, ещё глупее. Хищники так не поступают, они всегда кружат неподалёку от потенциальных жертв. Вряд ли такая многометровая дура наелась одним лишь человечком. А если их здесь целая стая обитает, тогда вообще – тушите свет.
Да, в этом мире есть жизнь, но мы неожиданно оказались не на вершине пищевой цепочки, а скатились куда-то к её подножью. Обидно.
Голову припекало всё сильней, вынудив меня вернуться в наш уютный склеп. Хотя он всё больше напоминал работающую духовую печь, там хотя бы царил сумрак. Соседи отсюда и вовсе не выходили. Костика разморило от жары, а его сестра чудесным образом излечилась от клаустрофобии, но взамен подхватила водобоязнь. Называть её Марией у меня не получалось даже при всём желании. Образ гордой и неприступной воительницы окончательно развеялся – передо мной была обычная перепуганная истеричка, трясущаяся от каждого подозрительного шороха.