Кастрюлька
Шофер Костя и экспедитор Леша приспособились воровать алюминий. Опломбированную на заводе машину с алюминиевыми листами они по дороге к заказчику завозили в какой-то сарай, брали два-три листа, ставили на машине свою пломбу (не хуже заводской) и в таком виде сдавали. Листы продавали по пятерке - на выпивку вполне хватало.
Недостача была невелика, но ее регулярность удручала заказчика. Заявили куда следует, проследили весь путь машин - от склада до склада, преступление было раскрыто.
Ущерб от кражи по государственным расценкам составлял всего около сотни рублей, но прокурор требовал перерасчета оптовой цены листового алюминия в розничную, настаивая на коэффициенте 100, что означало "хищение в особо крупных размерах". По этой статье Косте и Леше грозило лишение свободы на срок от 8 до 15 лет с конфискацией имущества или смертная казнь с конфискацией имущества. Я нигде не могла найти действительный коэффициент. Прейскурантов на алюминий в торговле не существовало, в нашей стране его в розницу не продавали.
Пошла я в хозяйственный магазин, купила алюминиевую кастрюльку, на которой была пробита цена, взвесила дома на безмене и на следующий день вместе с безменом принесла в суд.
Прокурор бледнел и краснел...
1957 г.
Гипербола
В Кунцевском районном суде слушается дело... Пропала любимая коза. По три литра молока в день давала. Весной обнаружилась у соседа.
Истец хочет кроме козы получить денежную компенсацию. Ответчик считает, что компенсация полагается ему. Адвокат аргументирует суду позицию ответчика:
- Коза за зиму, может быть, сто пудов сена съела!
- Коза сто пудов съесть не может.
- Гражданин судья, это же гипербола...
- А-а... Гипербола, - эта сожре-еть...
1975 г.
Основной Закон
Некий чин попросил меня показать ему текст моей защитительной речи. Я сказала, что текста у меня нет и быть не может, так как я заранее речей не пишу. Тогда он поинтересовался, собираюсь ли я употреблять в своей речи слово "конституция". Я удивилась: "Почему этот вполне юридический термин вызывает у вас такое смущение?" Чин сказал (извинившись), что сверху пришло указание отстранить адвоката Каллистратову от дела, если она будет ссылаться на конституцию, а не на уголовное право. "Ладно, - пообещала я, не буду произносить в суде слово "конституция"".
Свое обещание я сдержала, я говорила "Основной Закон".
1978 г.
Ударница
У Нади странность: не может плохо работать. Перевыполняет норму, и все тут. И брака нет. На Доску почета Надю повесили, звание ударника дали. Надя дружила с женой опального академика. Когда парторг об этом узнал, специальное собрание собрали, лишили Надю звания и с Доски сняли. Надя - в газету жалобу, оттуда - отписка. Муж Нади тоже не знает, что делать, уговорил к адвокату сходить.
Пришли, рассказали. Я спрашиваю:
- И чего вы теперь хотите?
- Как чего? Я ведь как лучше всех в цехе работала, так и работаю. Значит, решение надо обжаловать.
- Звания ударника вас лишил трудовой коллектив.
- Так это парторг всех настроил! Он чуть ли не каждому про академика и его жену объяснял...
- Это вы не докажете.
- А что докажу?
- Ну докажите, например, что у вас советский образ мыслей.
- Как?
- Ну напишите, например, открытое письмо, что вы гневно осуждаете академика, его жену и вообще всех отщепенцев. Вас немедленно опять на Доску почета повесят.
- Почему я должна что-то таким образом доказывать?
- Потому что вас правильно с Доски почета сняли. У вас образ мыслей не советский.
- Не советский?
- А что, советский?
- Да, вы правы. И что же теперь делать?
- Как что? Работать. Детей растить. Жить.
Муж обрадовался, благодарить стал. Он уже не знал, как Надю отговаривать, она хотела по начальству жаловаться, пороги обивать. Пока, вроде, мирно живут. Тьфу-тьфу, не сглазить бы, время тревожное...
1983 г.
Не похвалишь Горького - не получишь сладкого...
Воробушек собрался в Горький. Перед отъездом он сказал Сороке, что его два дня не будет. Сорока спросила, куда он едет. Воробушек не скрывал.
Случилось так, что Воробушек на день задержался. Но Сорока уже по секрету доложила Секретуту, что Воробушек поехал в Горький и как бы чего не вышло. Секретут, не желая выдавать источник информаци, позвонил Главному Заместителю и спросил, как ему действовать в связи с возможными эксцессами, связанными с тем, например, что если какие-нибудь сотрудники находятся в связи с ... ну, который в Горьком, чтобы в этой связи на Институт не упало пятно.
Главный Заместитель намекнул Самому, что в Институте есть отдельные несознательные сотрудники и он не удивится, если выяснится, что кто-нибудь из них устроил провокацию в Горьком.
Когда Воробушек вернулся, Сорока его отругала, потому что она Бог весть что подумала и теперь ей надо звонить и докладывать, что все в порядке. Секретут высказал свое "фе" Сороке в связи с тем, что Сам теперь интересуется, нет ли в Институте самовольных провокационных контактов. Потом еще Главный Заместитель взбучку устроил за то, что информация не подтвердилась. И все из-за глупого Воробья, который не умеет держать язык за зубами.
1983 г.
Конспираторы
Андрюша и Саша вели "подпольную работу", то есть писали и размножали свободолюбивые статьи и стихи. Саша приходил к Андрюше, и они перепечатывали, редактировали, спорили.
У Андрюши был приятель Коля. У Коли была идея: все вокруг не так, надо бы бороться, но ни у кого (в том числе у Андрюши и Саши) нет позитивной программы. Надо сперва понять, за что бороться. Чтобы свою идею реализовать, Коля стал читать статьи, которые писали Андрюша и Саша.
Андрюшу вызвали в одно место и пригрозили. Андрюша и Саша решили, что кто-то "стучит". Подозрение пало на Колю и еще одного приятеля Саши. Андрюша знал верный способ выявить стукача: надо, чтобы один знал, что готовят, например, листовки, и знал, где их искать. А никаких листовок чтобы не было, это только приманка для органов. Если придут с обыском, значит, стукач. Этим способом революционеры еще до революции пользовались, провокаторов разоблачали. Сперва Андрюша решил проверить Сашу, чтобы потом действовать сообща.
Андрюша наплел, что Коля с приятелем готовит к празднику 1 мая листовки: они уже достали "устройство", но текст еще не выправлен. Саша как юрист мог бы помочь отредактировать. Пусть Саша через день позвонит Коле. Колю Андрюша попросил, если позвонит Саша, сказать, что Сашина помощь не понадобилась. И только, больше по телефону нельзя: подслушивают. Саша Коле звонит, Коля, как его просили, отвечает. Все тихо-мирно, уже первое мая близко.
Вдруг - трах, у Коли обыск. Никаких листовок, разумеется, нет, "устройства", чтобы их печатать, - тоже, зато есть: магнитофон и чемодан пленок; проигрыватель и пара пластинок, среди них - заграничные и самодельные (на старых рентгенограммах); пишущая машинка; Пастернак, Мандельштам и Ахматова - в перепечатке; Пастернак, Булгаков, Владимов и Платонов - ксерокс; Гумилев и Цветаева - парижские издания; ящик довоенных газет с "врагами народа"; портфель с перепиской Колиных родителей; конспекты "Утопии" Мора и "Города солнца" Кампанеллы - с очень злыми комментариями; Колины "письма в ящик стола" (незаконченный, единственный экземпляр); несколько записных книжек с телефонами и адресами. И еще много всякой такой ерунды.
Проигрыватель и отечественные пластинки последних лет не тронули. Карандаши, ручки и писчую бумагу тоже не взяли. Еще почему-то оставили несколько чистых тетрадей и скоросшиватель.
"Ага, попался!" - обрадовался Андрюша. "Я не доносил, это Андрей все подстроил!" - возмутился Саша. Тогда Андрюша написал открытое письмо в органы, что главный провокатор - следователь: если он считал, что изготовление листовок - преступление, знал, что оно готовится, зачем ждал почти две недели? Ведь его задача - предупредить преступление, а не спровоцировать!
Теперь Саша, Андрюша и Коля не разговаривают.
1983 г.
Фотография
У меня была клиентка Юля. Девушка серьезная. Когда у нее родилась дочка, она подала в суд на одного инженера, который, по ее словам, является отцом.