Сейчас я перехожу к самой серьезной, с моей точки зрения, контр-улике по делу. К вопросу о ноже.
Из показаний Медведева и из акта задержания Михайлова видно, что Михайлов был задержан буквально у самого трупа Матицина: 4-5 шагов - вот расстояние от трупа до места задержания Михайлова.
Вы, граждане судьи, помните, что при задержании Михайлова никакого ножа у него не обнаружено. Не было ножа и около лежащего в крови Матицина. А между тем рана нанесена ножом. Где нож? Этот вопрос неизбежно должен был беспокоить и лиц, производивших расследование. И предпринимается обширный обыск местности, потому что совершенно естественно предположить, что преступник, видя, что ему не избежать задержания, может забросить нож. 10 человек в течение 2-х часов прочесывают не только Косой переулок, но и все прилегающие к Некрасовской улице и Косому переулку садики и огороды, обшаривают эту местность в радиусе 150 метров от места убийства и ножа не находят.
Одной этой контр-улики достаточно для того, чтобы не только усомниться в виновности Михайлова, но и для того, чтобы прямо прийти к выводу о его невиновности. Нож унес с собой тот, кто нанес смертельный удар Матицину и убежал. Не знаю, был ли это Лукашев, но тот, кто нанес ранение, унес с собой нож. Иначе нож оказался бы в руке Михайлова при задержании, либо торчал бы в груди умирающего Матицина, либо валялся бы на расстоянии, доступном руке пьяного человека. Даже чемпион не может забросить нож на расстояние 150 метров, а на таком расстоянии обыскана местность, и ножа не оказалось.
Значит, нельзя признать Михайлова виновным в убийстве. Чудес не бывает. Если удар нанесен ножом, этот нож был в руках убийцы, и если убийца не задержан, то он может нож унести с собой, но если убийца задержан на месте преступления, то нож должен быть здесь. Нет ножа, и это дает мне право утверждать, что Михайлов не может быть признан виновным в убийстве Матицина.
Прокурор ссылается на заключение криминалистической экспертизы. Прокурор говорит о том, что утверждение Михайлова, что он пытался поднять смертельно раненного Матицина, зажимал рану рукой, хотел оказать помощь, опровергается заключением криминалистической экспертизы и показаниями свидетеля Медведева. Я прошу вас, граждане судьи, еще раз посмотреть заключение эксперта-криминалиста для того, чтобы убедиться, что прокурор неправ. Перед экспертом был поставлен вопрос, был ли смертельно раненный Матицин передвинут с места на место или приподнят и опущен вновь на землю. В прошлом судебном заседании эксперт дал заключение, из которого явствует, что он не может ответить на поставленный перед ним вопрос, так как материалы дела не содержат данных для разрешения этого вопроса. Это заключение было не совсем ясно сформулировано, и суд, рассматривавший дело в первый раз, указал в приговоре, что по заключению экспертизы Матицин после нанесения ему ранения не был стронут с места.
В сегодняшнем судебном заседании эксперт уточнил формулировку своего заключения и прямо указал, что экспертиза по имеющимся материалам дела не может дать ответа на поставленный вопрос. Следовательно, заключения экспертизы как доказательства по существу дела нет. Недостаточность материалов для разрешения вопроса экспертом может доказывать неполноту следственных материалов, но не доказывает виновность Михайлова в убийстве ни прямо, ни косвенно.
Медведев в суде показал, что Михайлов был сильно испачкан в крови: "У Михайлова одна рука была так испачкана в крови, как будто он окунул ее в кровь. Кровь просочилась и запеклась между пальцами". Вы слышали эти показания, граждане судьи. Разве эти показания не подтверждают объективно утверждение Михайлова о том, что он пытался зажать рану своей рукой?
Тот же Медведев, задержавший Михайлова, показал: "Михайлов кричал, что он не убивал, что это его товарищ".
Таким образом, версия Михайлова находит непосредственное подтверждение в показаниях свидетеля Медведева, и непонятно, почему прокурор ссылается на показания этого свидетеля как на доказательство виновности Михайлова.
Не менее важные показания дали другие свидетели, присутствовавшие при задержании Михайлова.
Свидетель Кошкин показал: "Михайлов кричал, дайте "скорую помощь", это мой товарищ, его зарезали".
Свидетель Петрова показала, что Михайлов бежал навстречу милицейской машине и кричал: "Зарезали товарища, окажите помощь!"
Свидетель Аверьянова показала, что она видела Михайлова, когда он с работниками милиции стоял около трупа и кричал: "Пускай я буду убийца, но спасите товарища".
Медведев утверждает, что при задержании Михайлов не пытался бежать, но сопротивлялся, когда его сажали в машину. Важно установить, почему он сопротивлялся. Михайлов объяснил, что он хотел добиться оказания помощи Матицину, считая, что он еще жив. Все свидетели подтверждают, что Михайлову со стороны кричали: "Убийца", а он отвечал: "Пусть я буду убийца, спасите моего товарища". Эти показания подтверждают объяснения Михайлова.
Разве не ясно, что убийца, всадив нож в грудь своей жертве, стремится скрыться, убежать, избежать задержания у трупа? А Михайлов бежит навстречу милицейской машине, кричит: "Зарезали товарища, окажите помощь". Несмотря на то, что он весь испачкался в крови, пытаясь помочь раненому товарищу, Михайлов не думает в этот момент о том, что на него может пасть подозрение, он не стремится скрыться, он обращается за помощью к тем, от кого должен бежать преступник.
Это еще одно обстоятельство, говорящее о том, что убийство совершил не Михайлов, что убийца убежал с места преступления и унес с собой нож.
Следующее обстоятельство, на которое ссылается прокурор как на доказательство виновности Михайлова, - это заключение судебно-медицинской экспертизы о пятнах крови. При этом прокурор ставит вопрос так: "Вы не можете, граждане судьи, отвергнуть заключение экспертизы".
Здесь два момента чрезвычайно существенных. Один момент относится к области законодательства, а другой - к области практического значения этой экспертизы для обвинения.
Из области законодательства вряд ли мне нужно напоминать вам, граждане судьи, что заключение всякой экспертизы, в том числе и судебно-медицинской, является одним из видов доказательств и что суд, оценив это доказательство, может принять его или отвергнуть, как и всякое иное доказательство. Поэтому прокурор совершенно неправ, если он утверждает, что вы, граждане судьи, не можете отвергнуть заключение судебно-медицинской экспертизы.
Эксперт совершенно бездоказательно утверждает, что пятна крови на одежде Михайлова могли образоваться только при нанесении им удара ножом и что такие пятна, в большинстве своем мелкоточечные, не могли образоваться при тесном соприкосновении с Матициным после получения им ранения. Это свое утверждение эксперт не сопровождает какой-либо обоснованной мотивировкой.
Если взять заключение эксперта в совокупности с описанием вещественных доказательств (одежды Михайлова), сделанным тем же экспертом в предварительном следствии, то не является ли это заключение, наоборот, подтверждением версии Михайлова?
Не слишком ли много крови оказалось на одежде Михайлова для того, чтобы признать его виновным в нанесении одного удара ножом?
Если Михайлов нанес Матицину один удар ножом в грудь, то на него могли попасть брызги крови. Эта кровь могла попасть на том уровне, где нанесена рана. Кровь могла брызнуть на руку, на грудь, немного выше, немного ниже. Но когда вы смотрите описание на листе дела 87, вы убеждаетесь, что на плаще и одежде Михайлова обнаружено 122 пятна крови, причем из этих 122 пятен крови только 26 являются мелкоточечными, остальные же так называемые помарки. Размеры этих "помарок" таковы, что неизбежно возникает вопрос о тесном соприкосновении Михайлова с раненым Матициным. Откуда, каким образом могли попасть эти пятна-"помарки" на изнанку плаща, на задние полы плаща, на изнанку и внутренние поверхности рукавов, если не поверить Михайлову, что он наклонялся к раненому Матицину, подымал его к себе? Иначе откуда кровь на изнанке карманов, откуда кровь на внутренних поверхностях обоих рукавов, откуда кровь на подошвах сандалет?
Наличие такого числа больших пятен-"помарок" (а отдельные из них доходят до размеров 66-68 кв.см) подтверждает объяснения Михайлова, а не доказывает его виновность.