– Долго еще? – Напряжение давало о себе знать, постепенно расшатывая нервы разведчика.
– Не очень, – ответил Вебалс, пытавшийся сориентироваться в лабиринте многократно пересекающихся улочек. – Скоро будет площадь, а за ней…
Договорить колдун не успел, порыв ветра принес звуки боя, идущего где-то неподалеку. Странники вновь схватились за мечи и одновременно прижались спинами к ближайшей стене. Секунд через пять послышался топот сапог, из соседнего проулка выбежал небольшой отряд воинов и, повинуясь приказу громкоголосого командира, побежал к пустырю.
– Прихвостни небесные? – прошептал Палион, прижавшись губами вплотную к уху Озета.
– Не похоже, рыцари не нанимают таких доходяг, – ответил колдун, подавая знак компаньону не двигаться. – Их наемники и одеты лучше, да и выглядят намного чище. Какой-нибудь сброд, пьянствовали в корчме, не захотели подчиниться приказу, а теперь на бегу хмель из дурных голов выветривают, помрут совсем трезвыми.
Палион поражался способности товарища предугадывать события. Через миг за группой вооруженных людей промчались шестеро всадников, а еще через несколько секунд на улочке появились два десятка хорошо экипированных мечников.
– Туда, они туда побегли, лови паскудников! – разнеслись по улице крики.
«Если бы слуги Ордена бросили бы глупостями заниматься и отвлекаться по пустякам, то сидеть бы нам уже одними местами на остро заточенных кольях», – подумал про себя Палион и тут же понял свою ошибку. Он мог не таиться и спокойно произнести то же самое вслух.
– Нет, на кольях нам не сиживать, – тихо рассмеялся колдун. – Тебя, если поймают, сожгут, а меня… даже страшно подумать, чего со мной удумают.
– Слушай, давно хотел спросить. – Палион решил воспользоваться краткой передышкой и задать вопрос, мучивший его с самого приезда в Дукабес. – Озетов ведь много, а рыцари лишь за тобой гоняются, о существовании Кергарна же, к примеру, вообще не знают, почему?
– Дурак потому что, слишком часто в дела чужие суюсь, – ответил колдун, на самом деле не покривив душой, причина его личных разногласий с Орденом крылась именно в этом. – Ладно, это, похоже, надолго, в обход пошли!
На соседней улочке им встретился конвой. Дюжина пикейщиков гнала на юго-запад толпу плененных горожан, состоящую в основном из женщин, детей и еле волокущих ноги стариков. Всех их ждали впереди суровые испытания, пытки, которые большинство из них не смогли бы пережить. Палион проводил их сочувственным взором и уже хотел забежать в подворотню, как его грубо остановил Озет, Вебалс не церемонился, схватил разведчика за отворот куртки и силой притянул к себе.
– Мы не можем это позволить… не можем! – произнес Вебалс, сильно изменившись в лице.
Палион еще ни разу не видел своего товарища таким разъяренным. Поросшие рыжими бакенбардами скулы заострились, в помутневших глазах загорелся бесовский огонь, а косичка, крысиная косичка на затылке почти встала дыбом.
– Пошли, ты со мной или нет?!
Не дождавшись ответа от растерявшегося компаньона, колдун легко, как мячик, отшвырнул его в сторону и, больше не прячась, решительно направился навстречу процессии.
– Ну что, что вы к людям, ироды, прицепились?! Заняться, что ли, больше нечем?! Противники и мерзавцы, что ли, на свете все перевелись? – грозно вопрошал Озет, неумолимо приближаясь к конвою.
Вначале наемники обомлели от такой наглости, по не осложненным интеллектом лицам солдат пробежали зачатки раздумий. Застигнутые врасплох пламенным монологом, конвойные пытались сообразить, кто такой этот рыжеволосый дворянин с обнаженным мечом в руке: переодетый рыцарь Ордена, пребывавший в городе с разведывательной миссией, местный вельможа, возомнивший себя достаточно влиятельной персоной, чтобы вмешиваться в дела духовные, или просто разочаровавшийся в жизни самоубийца, решивший отойти в мир иной достойно, с мечом в руке и в пылу сражения. Первым отошел от шока седобородый ветеран с огромным синяком под глазом и разбитой нижней губой.
– Ре-бя-ты, это же он, кулдун, за его башку путьсот синдоров обещано! – прогнусавила жертва последней попойки и, выставив копье наперевес, первой кинулась на Озета.
Его примеру последовали и остальные, правда, их менее пошатывало на бегу. «Ого, ставки какие высокие! – подумал Палион, тоже достав меч и поспешив нерассудительному товарищу на помощь. – Еще один нуль сзади пририсовать, и за нами весь Лиотон гоняться начнет. Хотя почему „за нами“? Я бесплатный гарнир к ценной дичи, если когда-нибудь кто-нибудь хотя бы сотню за меня посулит, возгоржусь и напьюсь от сентиментального умиления». Вебалс ничего не ответил, его голова в данный момент была занята совершенно другим, чем чтение чужих мыслей. А ведь мог, мог сообщить пребывавшему в неведении товарищу, что за поимку живым или мертвым убийцы епископа герцогом Самвилом была назначена мзда в сто пятьдесят синдоров серебром.
Мучившийся с похмелья ветеран даже не понял, как очутился на булыжниках мостовой, а его любимое копье с гладко отполированным древком и блестящим наконечником вдруг разместилось между старческих, но все еще по-юношески упругих ягодиц… к счастью, тупым концом вниз. Подоспевшие наемники не смогли высвободить уважаемого старика из весьма позорного плена собственного оружия. Им было не до того, Вебалс кружил между ними с мечом в руке и сеял смерть так же легко, как пьяный мужик разбрасывается в кабаке потом заработанными грошами. Вот один наемник упал, разрубленный напополам коротким, но очень острым и прочным мечом Озета, вот по мостовой покатилась и завертелась голова второго, еще не успевшего стереть алчную улыбку с лица. Третий лишился руки, четвертый уселся на мостовую с рассеченным бедром. Веселая пляска продолжалась до тех пор, пока последняя троица из десятка не побросала оружия и не пустилась наутек, позабыв и о награде за голову колдуна, и о стонущих раненых, которых Вебалс не стал добивать, и об унизительном положении, в котором остался лежать их все еще воющий от боли и обиды старший товарищ.
– Надо бы тряпку какую-нибудь раздобыть, да на пику повесить, такой флагшток пропадает! – смеясь уголками рта, посетовал Вебалс, с интересом наблюдая за изменениями в процессе крика выражения лица алчного ветерана, захотевшего обогатиться за счет его сдачи властям. – Кстати, что-то ты больно не спешил мне на подмогу?
– А зачем? Ты вроде и так хорошо справился.
Палион внезапно изменился в лице. Вебалс понял, что что-то не так, что что-то происходит за его спиной, но слишком устал и не успел вовремя среагировать. Зато разведчик без лишних слов сразу приступил к действию: оттолкнул колдуна в сторону и, ловко поймав на лету увесистый булыжник, тут же отослал его обратно к отправителю, лысенькому старичку из толпы спасенных. Щуплый старикашка в драных штанах увернулся, и камень рассек бровь стоявшему за ним пареньку четырнадцати лет.
– Колдун! Бей! Убивай богомерзкого пакостника! – пронеслись по отошедшей от шока толпе яростные крики, а вслед за ними полетел и град тяжелых камней, наспех отдираемых горожанами от стен и выковыриваемых из мостовой.
Палион сделал шаг в сторону обидчиков, но Вебалс схватил его за руку и, бросив на ходу: «Оставь, бежим!», потащил за собой в подворотню. Возмущенные народные массы еще долго кричали, некоторые, наиболее безрассудные, кинулись преследовать беглецов, но, к счастью для них же самих, довольно быстро отстали. Тем временем женщины со стариками подобрали раненых солдат и, бережно взвалив их на плечи, продолжили путь на центральную площадь, где их ждал эшафот испытаний.
Уделяя слишком много времени главному, постоянно забываешь о мелочах, поэтому и терпишь поражение. Сколько вполне жизнеспособных идей и мудрых начинаний превратились в фантастические прожекты именно по этой причине? Сколько хороших дел кануло в Лету, едва успев начаться? Таков уж наш мозг, мысля глобально и просчитывая перспективы, он не в состоянии учесть все тактические нюансы, предвидеть все возможные повороты реально происходящих событий. Поэтому очень важно, чтобы поблизости от мыслителя всегда находился скептически настроенный практик.