Я знаю, многим из вас — хотя бы моему другу, профессору Фэру, — моя идея покажется крайностью, но в то же время я убежден, что пока вы не отрешитесь от некоторых устаревших и бесполезных привычек, вам нечего надеяться на преодоление создавшегося положения.
Уже в течение последних десятилетий вы убедились, насколько бесцельно обременяли мы себя разным ненужным имуществом, которое было лишено всякого признака полезности, но которое, по разным сентиментальным соображениям, вы продолжали беречь в ущерб производительности ваших жизненных сил, так как вы посвящали им часть вашего времени и внимания вместо того, чтобы целиком отдаться практической задаче житейского совершенствования. Вы неохотно расставались с этими вещами, но я имею в виду предложить вам отказаться без проволочек от всего, что у вас еще сохранилось, — от всего, что так или иначе стоит на пути к немедленному искоренению наших врагов — насекомых».
В этом месте мой достойный предок, профессор Фэр, по-видимому, представил лектору свои возражения, указывая, что усиление продуктивности за счет каких-либо ценностей, коренящихся в чувстве, нежелательно и не ведет к счастью, которое и есть настоящая цель человека. Ученый, со своей стороны, привел тот довод, что счастье достижимо только путем полнейшей приспособляемости к обстановке и что производительность труда при отсутствии любви, сострадания и прочих нежных чувств есть ближайший путь к человеческому блаженству.
Прошло несколько лет, прежде чем этому ученому удалось осуществить свой план спасения; его успеху способствовала не столько убедительность его речей, сколько необходимость принять какое-нибудь быстрое решение. Пищи становилось недостаточно для прокормления населения земли. Фрукты и овощи все больше и больше отодвигались в область преданий. Избыток протеина в преобладавшей рыбной и мясной пище подрывал всеобщее здоровье, и наконец люди уяснили себе, что искать овощи и плоды или их питательные эквиваленты надо не на полях, а в лабораториях, что обращаться надо не к фермеру, а к химику. Открытие синтетического способа добывания продуктов питания разрешило эту проблему. Отпала надобность в посевах и уходе за продуктами сельского хозяйства, которым суждено было сделаться пищей злейшего врага человечества.
Последний посев был произведен в 2900 году, но жатву собрать не пришлось — прожорливые насекомые набрасывались на каждый зеленый росток, едва успевший показаться из-под земли, и даже деревья, до сих пор стойко выдерживавшие нападения огромных насекомых, на этот раз стояли без признака зелени.
Растительный мир вдруг прекратил свое существование. Среди безотрадных пустырей, которые расстилались между огромными городами, человек раскладывал костры, уничтожавшие последние остатки зелени, и вскоре во всем мире не стало пищи для бича земли — насекомых.
II
Человек или насекомое?
(Отрывок из дневника Дельфэра, потомка профессора Фэра, который в предыдущей главе оппонировал смелому ученому).
С окраины города Айовы я воочию видел гибель одного из великих царств природы — растительного царства. И я не нахожу слов, чтобы выразить печаль, которая охватывает меня при одном воспоминании об этом. Я так любил растения. Земля для многих из нас вдруг утратила свою красоту. Но если красота несла с собой смерть? Смерти мы предпочли бесплодие столиц.
Хотя мы и учли заранее остервенение лишенных пищи насекомых, однако с этим злом оказалось не так-то легко справиться. На окраинах городов жизнь наша постоянно подвержена опасности со стороны прекрасно организованных отрядов страшного врага[3].
Подстрекаемые голодом, они делались настолько дерзкими, что стараются, ни с чем не считаясь, похищать на съедение даже взрослых людей, и после их удачных налетов нам приходится с ужасом подсчитывать наши потери.
Но, по крайней мере, в наши обширные лаборатории, где изготовляется синтетическая пища, и в кислородные генераторы они никогда не заберутся. Так думали мы. Опыт показал, что мы ошиблись.
Надо вам сказать, что после истребления всей растительности, доставлявшей часть кислорода, который так важен для поддержания человеческой жизни, возникла необходимость в искусственном приготовлении этого газа для того, чтобы вливать его в атмосферу.
3
Организации, наблюдаемые теперь у муравьев, пчел и других насекомых, являются указанием на то, насколько у них может развиться военная тактика в течение грядущих тысячелетий.