В аптечном отделе они добыли водичку от коликов, гидроксид магния, детское масло, мыло Vinolia, шампунь Amami, арроурут и солевое слабительное «Эндрюс ливер солтс». Еще Руперт купил черепаховую заколку для Клэри, которая решила отрастить челку и теперь напоминала ему собачку. Затем они забрали два ящика продуктов – один утром заказала Дюши, а второй – Вилли. Купили сигареты Passing Cloud и Goldflake – для Рейчел и опять же для Вилли. Руперт приобрел журнал о светской жизни Tatler для Зоуи, а Хью – экземпляр книги «Как зелена была моя долина» для Сибил, которая любила читать новинки, а на эту были хорошие отзывы. Потом Руперт с Хью вновь сверились со списком – и поняли, что в этом магазине не продается вода Malvern для Дюши.
– Что еще?
– Нечто похожее на «бар шей мор»?
– Мозг барашка, – со знанием дела расшифровал Хью. – Для Уиллса. Сибил считает, что без еженедельной порции он не выживет.
Поэтому они отправились к мяснику, и тот им сообщил, что буквально минуту назад позвонила миссис Казалет-старшая с просьбой отложить для нее говяжий язык, а один в лавке, к счастью, остался, и мясник как раз положил его в рассол, поэтому перед готовкой надолго замачивать его не надо, передайте кухарке. «Если вы не возражаете, сэр», – добавил мясник. Он привык, что если дамы не приходили за заказом лично – что случалось редко, – то заезжал мистер Тонбридж. Джентльмены совершают покупки – верный знак, что снова творится черт-те что, думал мясник, заворачивая бараний мозг в пергаментную, а затем и в обычную оберточную бумагу. Неподалеку подметал пол мальчишка – дело близилось к закрытию, и мяснику пришлось его одернуть, чтобы тот ненароком не изгваздал брюки джентльменов грязными опилками.
На улице прибавилось народу: туда-сюда бродили, то и дело с несчастным видом заглядывая в витрины, беременные женщины, за которыми по пятам следовали бледные детишки.
– Эвакуированные, – заметил Руперт. – Нам, думаю, еще повезло. Уж лучше детский приют. По крайней мере, вши малышам не грозят, да и они не жалуются, что слишком тихо и скучно или что не могут поесть.
– Не жалуются?
– Ну, Сибил говорит, что миссис Криппс говорит то, что мистер Йорк слышит, что говорит мисс Бут.
– О господи!
Когда они сели в загруженную покупками машину, Хью вдруг сказал:
– Как думаешь, детям стоит оставаться на месте?
– Ты про наших ребят? – удивленно переспросил Руперт.
– Да.
– Ну, а куда их еще? Точно не в Лондон.
– Отправить в глубь страны. Подальше от побережья. Что, если начнется вторжение?
– Ох, право слово, мы не можем заглядывать так далеко. Прикури мне сигаретку, а?
– Что думает Сибил? – продолжил Руперт, когда брат выполнил просьбу.
– Она колеблется. Хочет в Лондон, за мной приглядывать. Я на такое, разумеется, не согласен. И мы чуть не поссорились, – добавил Хью, вновь изумляясь тому, как это было непривычно и жутко. – В конце концов я заткнул ее словами, что поселюсь с тобой. Ложь, конечно, ведь я знаю, что тебя в Лондоне не будет. А Сибил не в курсе. Она просто слегка на взводе. Семье лучше держаться вместе. Я-то все равно буду приезжать по выходным.
– А ночевать будешь у вас дома?
– Посмотрим. Если найду прислугу. А если нет, то у меня всегда есть клуб. – И перед глазами Хью пронеслась череда бесконечных тоскливых вечеров в компании тех, с кем ему совершенно не хотелось эти вечера проводить.
Руперт, знающий, насколько брат любит семейный уют, тоже на краткий миг представил одинокого беднягу Хью в клубе и сказал:
– Ты ведь можешь ездить туда-сюда в поездах вместе со Стариком.
Хью покачал головой.
– Кто-то должен оставаться в Лондоне на ночь – это самое время для авианалета. Не могу же я заставлять парней одних справляться со всем на причале.
– Тебе будет не хватать Эдварда, верно?
– И тебя тоже. Все равно таким развалинам, как я, выбирать не приходится.
– Но кто-то ведь должен поддерживать огонь в домашнем очаге.
– Знаешь, старина, сейчас его лучше притушить. – Немного помолчав, Хью вдруг добавил: – Ты единственный из моих знакомых, кто пыхтит во время смеха.
– Ужас, правда? Меня в школе дразнили Заводом.
– Ни разу не слышал.
– Потому что тебя почти всегда не было.
– Ох, ну, скоро мы поменяемся местами.
Тон Хью, такой горький и при этом кроткий, тронул Руперта, и тот машинально бросил взгляд на обернутую в черный шелк культю, что лежала на колене брата. Господи! Ему представилось, каково это – на всю жизнь остаться без кисти, которую оторвало взрывом. Рука, конечно, все-таки левая… Но я-то левша, думал Руперт, и мне пришлось бы куда тяжелее. Эти мысли заставили его слегка устыдиться собственного эгоизма, и он, желая подбодрить брата, произнес: