На корабле было немного уединённо и никаких удобств, но многое было еще новым. К счастью, она была здесь одна, позади в центре стояла детская кроватка размером со спортзал. Она заметила угловую койку, которая выглядела необжитой и бросила на неё свои вещи. Она бросила взгляд сквозь грязный иллюминатор. Снаружи серое небо было практически неотличимо от серых вод Тихого океана. Токсичное море никогда не замерзало, но кипело ядовитыми испарениями, иногда блестевшими в тусклом свете дня, светящимися в радужных тонах. Это было красиво, если бы не было так смертельно, его мерцающие волны сливались с оранжевыми и зелёными облаками, волны, танцующие с тонкими прядями огня, и другими неизвестными продуктами химического коктейля океана.
Она присела на гамак и положила голову на проволочную сетку.
Но вскоре она почувствовала приступ клаустрофобии в комнате и побрела на верхнюю палубу. Там она нашла Уэса, прижавшегося к железным прутьям и смотрящего на тёмную воду.
– Нашёл что-нибудь?
Он указал на место вдалеке в центре океана, окружённое большими черными точками.
– Что это? Группа островов? – спросила она.
– Нет, это мешки с мусором.
– Мешки с мусором, как айсберги?
–Да. Только из мусора, – улыбнулся Уэс. – Океан полон ими.
Однажды Нэт видела древний океан, такой плоский, синий и пустой. Теперь же Тихий океан полон мусором и клубами химических веществ, соседствующих с мусором, бороздящими просторы Страны Отбросов. Этот терновый куст – идеальное место, чтобы спрятаться, идеальное место для работорговцев, чтобы грабить и охотиться на беженцев.
– Думаешь, у нас получится? – спросила она, почти как вызов.
– Надеюсь, что да, – сказал он, усмехнувшись. – Мне нужны эти деньги.
Она улыбнулась на это.
– Прости за то, что произошло на корабле… я просто… в любом случае, это было грубо с моей стороны, – сказала она.
– Ничего страшного. – Он улыбнулся и почесал шрам на лице. Она не замечала его раньше, тонкую белую линию над правой бровью.
Он, должно быть, заметил её взгляд.
– Сувенир из Техаса. Я попал в лавину, Шейкс случайно ударил меня топориком для льда, когда мы копали. Я думал, он скорее меня убьёт, чем спасёт. – Он засмеялся.
– Хорошая попытка. – Она улыбнулась, ей нравился этот шрам, с ним он выглядит более опасным, но в то же время более уязвимым. – Звучит так, как будто это происходит с тобой постоянно. Спорим, твоя девушка не была от этого в восторге. – Она не знала, зачем это сказала, но это произошло прежде, чем она могла подумать.
– Кто сказал, что у меня есть девушка?– сказал он, подняв бровь со шрамом. Он сощурил свои тёмные глаза.
– Никто, – ответила она.
– Хорошо, если кому-то интересно, то больше нет.
– Кому интересно?
– Тебе? – он посмотрел ей прямо в глаза.
– Я могла бы сказать тоже о тебе, – издевалась она.
– А что если я бы заинтересовался? – пожал он плечами.
– Это не секрет, – сказала она. – Я уверена, что половина экипажа влюблена в меня.
Она закатила глаза. Она не была уверена в том, что делала, но было весело сердить его. Так было ли ему интересно, в самом деле? Когда он признался в этом.
– Только половина?
– Ну, я не люблю хвастаться, – застенчиво сказала она.
Они смотрели друг на друга, Нэт почувствовала, что её тянет к этим тёплым карим глазам, цвета мёда и янтаря, игривым и сверкающим. Она повернулась к нему так, что они оказались в нескольких дюймах друг от друга, их тела почти соприкасались. Они были на улице в жуткий холод, однако ей никогда не было так тепло.
– Что ты делаешь? – спросил он, наконец.
– То же, что и ты, – ответила она.
Он покачал головой.
– Не начинай того, чего не сможешь остановить, – предупредил он.
– Кто сказал, что я хочу останавливаться?
Он смотрел на неё так долго, напряжённое молчание повисло между ними, на мгновение у неё перехватило дыхание. Уэс повернулся к ней, наклонился, его лицо было так близко к ней, как будто он собирается её поцеловать, но в последнюю минуту он передумал. Он больше не смотрел на неё; он смотрел на камень, который был у неё на шее.
Он отстранился и посмотрел на вспенивающуюся воду, бросил камешек из кармана в океан.
– Чего ты хочешь, Нэт? – спросил он.
– Могу задать тебе тот же вопрос, – сказала она, стараясь, чтобы в её голосе не было слышно боли. Знал ли он о камне? Почему он так смотрел на неё? Ты не можешь доверять беглецу.
Они все продадут тебя вверх по реке за несколько ватт.
Он нахмурился.
– Слушай, может, начнём все сначала? – спросил он. – Почему бы тебе не рассказать что-нибудь о себе, что-то, чего нет в официальных отчётах, чего не смог накопать о тебе Фарук.
– То есть, ты хочешь узнать меня поближе? Зачем?
– Почему бы нет? Как я и говорил, нас ждёт долгий путь впереди.
Может быть, он лжёт, а в действительности у него есть девушка в Нью-Вегасе. Может быть и не одна. Или, может быть, он просто хочет быть друзьями. Нэт не знала, какая из вероятностей её беспокоила больше всего.
– Давай же, расскажи что-нибудь, – сказал он. – Скажи мне, как ты впервые оказалась в Пайле.
– Как ты… ладно, хорошо, – она вздохнула. – Ты прав. Я пыталась сделать это раньше. Это не первая моя поездка через Страну Отбросов. Я была сиротой, как ты догадываешься. Я жила с миссис Аллен, леди, которая вырастила меня. Это была её идея попытаться попасть в страну, когда мне было шесть лет. Она хотела лучшей жизни для нас обеих, потеряв веру в ОША.
Уэс приложил подбородок к руке.
– Что случилось?
– Беглец, который забрал все наши деньги, не заплатил взятку на первом контрольном пункте, так что после охранник отказался нас пропускать, он вызвал пограничную полицию, нас отослали обратно, так как у нас не было визы.
– В нашем бизнесе, мы называем их ослами, – сказал Уэс. –Невежественные ребята, которые много чего не знают.
– Они забрали её, я никогда не видела её больше, – тихо сказала Нэт. Миссис Аллен не была её матерью, но она была единственной матерью, которую она знала. Её глаза наполнялись слезами. – Она нашла меня, когда я была ребёнком. Она сказала, что я была ВДИ, – сказала она, обнимая себя крепче. Выброшена для использования.
– Вы сражались раньше, – кивнул Уэс.
– Она мне говорила об этом. – Миссис Аллен объяснила Нэт, что это часто происходило, люди оставляли своих детей, не желая брать их туда, где они жили, считая, что с их стороны добрее оставить их, чем принести на линию фронта; отказ как форма любви. – Я думаю, что они были армией. Я не знаю. Я понятия не имею, кто они такие.
– И что же произошло с тобой? – спросил Уэс.
Она пожала плечами. – Все как обычно. Опека государства. Я выросла в детском доме. – Она не стала упоминать реальную причину отказа от неё матери. Причина, по которой она пыталась вывезти её из страны.
– Я думаю, история Шейкса еще печальнее, – улыбнулся Уэс.
– Хуже, чем моя? – спросила она.
– Попроси его как-нибудь рассказать тебе, это нечто невообразимое, – пообещал он. – Вскормленный, выращенный как все, – сказал он. – Детский дом это не шутка. – Он стрельнул в её сторону сочувственным взглядом.
– Да, конечно. – Она кивнула. – По крайней мере, теперь со всем этим покончено. – Она была тронута его озабоченностью, хотя была уверенна, что за этим что-то скрывалось, особенно, если учесть его холодность и горячность по отношению к ней. Она была карточным игроком, она знала дело. – Теперь твоя очередь. Скажи, Уэс, зачем ты взялся за эту работу? Я не плачу тебе достаточно за тот риск, которому ты подвергаешься. Что это для тебя значит?
– Может, я просто хочу посмотреть, что там, – запротестовал он. – Если есть такая вещь, как рай, то я не хочу его упустить.
Но Нэт знала, что за этой улыбкой скрывалось что-то ещё. Он не был честен с ней.
Как и она.