— Думаешь, можешь запросто бросить меня?
Он наклоняется и поднимает обёртку с прошлой ночи, которая, должно быть, упала. Затем смотрит на неё так, словно никогда не видел презерватива.
— Что? У тебя здесь парень? Вот так?
Я качаю головой и заставляю себя произнести:
— Нет.
— Заткнись, лживая сука. — Он бьёт меня наотмашь, и я чувствую, как рассекается губа, ощущаю вкус крови. Когда я снова смотрю на Эрла, он целится в меня из пистолета. — Если я не могу заполучить тебя, ни один мужчина не сможет, Далила. Ты моя. Понимаешь?
Я закрываю лицо руками. Прежде я не видела Эрла таким.
— Эрл, малыш, прошу, отпусти пистолет. Ты всё неправильно понял.
— По-моему, я всё правильно понял, сладенькая. А сейчас ты получишь по заслугам.
Твёрдый металл ударяет мне в висок, и перед глазами всё мутнеет. Я чувствую, как падаю с кровати. И ударяюсь щекой об пол. Из-за звона в ушах, все звуки приглушённые.
Где, чёрт подери, та крутышка, которой я проснулась утром? Ведь сейчас она так нужна. Если ничего не сделаю, Эрл убьёт меня.
Какой-то частью я чувствую, что, возможно, именно это и было задумано Вселенной. Так всё и должно быть. Принцесса из Царского Трейлерного Парка встречает свой конец.
Мамы больше нет, кто тогда станет меня оплакивать?
Эрл смотрит на меня, его удовлетворение от проделанной работы видно по пьяной ухмылке и прикрытым векам. Он поворачивает голову к двери. Именно этого мне и надо. Я хватаю кочергу и с трудом поднимаюсь.
Никто не станет оплакивать эту принцессу. Я не сдамся без боя.
— Ну, привет, малыш. — Слова выходят невнятно из-за разбитой губы, но внимание Эрла привлекают. Он оборачивается, и я резко замахиваюсь, тяжёлая металлическая кочерга пролетает в воздухе, как меч. Потрясение на лице Эрла придаёт мне сил. Он никогда не видел, как я сопротивляюсь. Тогда-то я и понимаю, что он просто кусок дерьма, который получает удовольствие от того, что бьёт женщин.
Он поднимает руку, отбиваясь от кочерги, и шипит от боли. Отлично. Я снова замахиваюсь, когда входная дверь разлетается в щепки, размытое пятно сбивает Эрла в бок и швыряет в камин. Эрл, пошатываясь, поднимается на ноги.
Я изумлённо смотрю на мужчину в дверях. Майлз. Но не тот, с которым я познакомилась. Этот мужчина дикий, и набрасывается на Эрла, как зверь. Гнев и сила волнами исходят от него. Он бьёт Эрла кулаком прямо в лицо, ломая ему нос, и мой бывший запрокидывает голову, будто она держится на шарнире.
Эрл обходит Майлза, приседает и сжимает кулаки, принимая боевую стойку.
Наблюдая за происходящим, я понимаю, что у Эрла нет ни малейшего шанса выбраться из этой передряги. Его отсюда вынесут на носилках.
Майлз двигается так быстро, что я едва его замечаю. Из-за попыток уследить за такой скоростью у меня кружится голова. Майлз сбивает Эрла с ног, сильно ударяя в спину, а затем в колено. Эрл встаёт на колени. Майлз опускается на колени позади Эрла, обхватывает его голову и запрокидывает, обнажая шею. Время, кажется, замедляется. Я недоверчиво смотрю, как Майлз открывает рот, обнажая острые белые клыки. Он впивается ими в шею Эрла.
Что-то лопается. Глубоко в разуме медсестра Далила узнаёт звук прокалываемой артерии. Эрл дёргается, беззвучно открывает и закрывает рот. Затем его тело обмякает, а глаза расширяются от страха. Я наблюдаю, как Майлз высасывает жизнь из человека, который хотел меня убить. Эрл бледнеет, почти сереет, и я за всем этим смотрю.
Я молчу, пытаясь дать разуму осознать то, что так ясно видят глаза. Затем Майлз отпускает голову Эрла на пол, и та приземляется с глухим стуком, который возвращает меня в реальность.
Вот тогда я кричу.
Глава 17
Майлз
Далила в шоке. Подбитые глаза широко открыты, она шевелит губами, словно хочет что-то сказать, но не произносит ни слова.
Я иду к ней, надеясь успокоить, желая только одного — избавить её от боли. Но она отступает, протискиваясь между камином и диваном, продолжая сжимать в руке кочергу.
— Ты… ты… ты…
Я сажусь на кресло в другом конце комнаты, лицом к Далиле, и поднимаю руки так, чтобы она могла их видеть.
— Всё хорошо Далила. Я не причиню тебе вреда.
Она поднимает кочергу, словно собираясь замахнуться, но не может ударить меня. Разум не функционирует. Она потрясена. Для неё перебор. Она не готова видеть это. Далила понятия не имела. А значит, она не охотница. Факт этого захлёстывает меня, и я не могу не улыбнуться.