Погрузка на корабль заняла некоторое время, но прошла без задержек. Высадка на новую планету, как и экстренное возвращение на орбиту, были хорошо отработанными процедурами, которые проходили сотни раз в течение экспедиции. Ценные образцы местной флоры и фауны поместили в специальный виварий. Техника и оборудование разместились в соответствующих грузовых отсеках под обшивкой недалеко от входных люков. Когда весь экипаж укрылся в жилых отсеках, люки скользнули назад в свои гнёзда, закрывая щели и отверстия в обшивке, и разглаживая серебристую поверхность корабля. Вскоре взревели двигатели, массивный корпус задрожал и начал медленно подниматься вверх, наполняя воздух тяжёлым низкочастотным грохотом. Как только опоры оторвались от поверхности земли, и ушли в ниши в обшивке, последние оставшиеся пластины закрыли места их креплений. Огромная серебристая громадина с низким рёвом не спеша поднялась над поломанными верхушками сосен и секвой, раскачивающихся под мощным напором воздуха, нагретого бьющими струями оранжево-жёлтого пламени посадочных планетарных двигателей. Поднявшись над лесом и не прекращая своё медленное движение вверх, корабль покрылся сеткой пляшущих голубых молний. Затем под треск статических разрядов фиолетовый пузырь энергетического защитного поля накрыл обшивку. После этого включились мощные орбитальные двигатели, полоснувшие вниз ровными конусами вибрирующего синего пламени. Грохот сменился на высокочастотный рёв и свист. Затем корабль, скрытый в энергетическом пузыре, резко рванул вверх и начал быстро набирать высоту, унося своё серебристое тело в закатные сумеречные небеса.
* * *
Всё произошло настолько быстро, что Эл даже не успел как следует разобраться в обстановке. Как только он забрался внутрь громадины, снаружи послышалась возня. В то же время дорожка, по которой Эл попал внутрь, вдруг пришла в движение и понесла его вглубь громадины. На идеально гладких стенах вспыхнули ряды маленьких голубых огней. Воздух внутри был просто обжигающе ледяной, гораздо холодней даже морозного зимнего воздуха снаружи. Мальчика окружали странные незнакомые едкие запахи, от которых свербело в носу и хотелось чихать. Как только дорожка пришла в движение, в глубине послышался треск приближающихся существ. Эла охватило паническое желание забиться в какое-нибудь укрытие и переждать опасность. Но его повсюду окружали лишь гладкие стены с маленькими огоньками наверху. Тщетно озираясь по сторонам, он кинул взгляд себе под ноги и обнаружил небольшую щель между стеной и подвижной дорожкой невдалеке по ходу движения. Если бы дорожка хоть на миг остановилась, он без труда бы протиснулся в эту спасительную щель. Но подвижная дорожка, да ещё со странными выступами по краям быстро пронеслась мимо щели, не оставляя Элу ни единого шанса.
Проехав мимо спасительного места, он уже начал озираться в поисках других вариантов, как вдруг в глубине туннеля что-то несколько раз щёлкнуло, и дорожка резко остановилась. Эл чудом удержал равновесие, избежав падения. Не веря своей удаче, он развернулся назад и в три прыжка достиг спасительного укрытия. Даже не заглядывая в чёрную пустоту, Эл свесил ноги и соскользнул вниз, повиснув на руках. Не ощущая дна, он не решался разжать пальцы, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме. В это время наверху послышалось постукивание и затем, после двух щелчков, дорожка вновь пришла в движение. Сердце Эла ушло в пятки. Дёрнув за лямку охотничьей сумки, которая всё ещё лежала сверху на дорожке, он отпустил холодный скользкий край. Сумка соскочила в щель, но зацепилась за острые выступы на краю дорожки. Повиснув на лямке, Эл немного проехал вдоль щели, а затем почувствовал, как мощная сила начала рвать сумку в том месте, где заканчивалась спасительная щель, и края подвижной дорожки уходили в стену туннеля. Затем что-то твёрдое сильно ударило его в бок и, непроизвольно разжав руки, он рухнул вниз.
Высота оказалась небольшой, но Эл не успел правильно сгруппироваться, и поэтому больно ударился правым локтём и бедром, завалившись на бок в темноте. Дно было такое же ледяное, как и всё внутри этой странной громадины. Где-то в высоте над ним были слышны равномерные глухие удары, а также щелчки и перестукивания. Эл поднял глаза и посмотрел наверх. Край щели был заметен по узкой полосе света, падающего на стену ниже дорожки. Когда глаза привыкли к полумраку, он стал различать в темноте над собой какое-то движение непонятных огромных форм. По всей видимости, именно они издавали щелчки и глухие тяжёлые удары, словно валуны, сорвавшиеся со скалы и перекатывающиеся у подножия каменных утёсов. В какой-то момент он услышал приближающийся лязг и низкий рёв. Свет в щели наверху потускнел, когда нечто огромное заслонило его источник там наверху. Затем свет опять стал ярче, послышалось множество щелчков, в которых Эл без труда узнал звуки речи странных колючих существ, которые, видимо, жили в этих ледяных туннелях. Несколько теней промелькнуло в луче света. Затем опять очередной лязг, рёв и потускневший свет из щели обозначили перемещение чего-то тяжёлого по дорожке у него над головой. Время от времени дорожка останавливалась и затем вновь приходила в движение. Непосредственно перед остановкой, а также перед началом движения звучала серия щелчков где-то наверху вдали. Большие тени проносились с рёвом и лязгом мимо щели. Всё это сопровождалось потрескиванием и перестукиванием колючих существ.
Через некоторое время дорожка в очередной раз остановилась, вдали прозвучали последние щелчки, затем свет погас, и наступила тишина. Эл сидел в кромешной тьме, чутко вслушиваясь в далёкие глухие удары и шорохи где-то в глубине громадины и пытаясь определить, миновала ли опасность наверху. Несмотря на жуткий холод, он успел вспотеть от напряжения и длительного сидения в неудобной позе, выжидая момент, когда можно будет покинуть своё убежище. Выждав время, он уже было решился начать карабкаться наверх, чтобы поскорее покинуть это место и умчаться как можно дальше в лес. Он даже выругался вполголоса, проклиная себя за излишнее любопытство, и попытался нащупать какой-либо выступ на гладкой вертикальной поверхности этой ледяной ниши, как вдруг раздался жуткий грохот. Стена и пол под ним задрожали мелкой дрожью, а к звуку тяжёлого рёва начал примешиваться резкий нарастающий свист, постепенно повышая тон. «Это вернулся Гаумпа!» - мелькнула пугающая мысль в голове Эла. Затем его посетила ещё более ужасная догадка: это место, куда он забрался, является не чем иным, как жилищем самого Гаумпы! Всё совпадало: и ледяной холод подземелья, и огромный туннель, уходящий в темноту, и этот грохот, от которого, казалось, все его кости повыскакивают наружу. Словно в подтверждение его мыслей, стены и пол закачались, и он почувствовал, что громадина явно пришла в движение. Ухватившись за стену рукой, Эл медленно сполз и свернулся калачиком на полу, закрывая голову руками. Воспоминания о землетрясении, произошедшем два года назад, мгновенно ожили в его памяти, инстинктивно заставляя искать укрытие от разрушительной, и в то же время, таинственно притягательной силы природы.
Эл лежал на гладком ледяном полу, тихонько поскуливая и дрожа от страха всем телом. Вспоминая разрушенные пещеры и раздробленные скалы, он ждал, что сверху вот-вот рухнут тяжёлые своды туннеля. Несколько могучих ударов и скрежет, передавшиеся через стены и перекатившиеся эхом в туннеле наверху, словно подтвердили его ожидания. Эл подумал, что это - первые звуки разрушения, и закричал, сильнее вжимаясь в ледяной пол. Однако, несмотря на дикий рёв и тряску, сверху не него по-прежнему ничего не падало. Видимо, туннель, как и вся эта громадина, внутри которой он находился, были очень крепкими и приспособленными к такого рода сотрясениям. Затем последовал громкий хлопок, от которого резко заболело в ушах. Дикая тяжесть резко навалилась на мальчика, вдавив в пол и выворачивая суставы. С огромным усилием преодолев боль, Эл с трудом распрямился и перекатился на спину. Тело словно окаменело. Руки и ноги настолько отяжелели, что их невозможно было сдвинуть с места, не то что поднять. Но хуже всего было то, что под головой не было ничего, кроме бесконечно твёрдого ледяного пола. Его затылок словно расплющился о твёрдую поверхность, а лицо, казалось, вот-вот провалится внутрь под тяжестью глаз. И с каждой секундой эта тяжесть возрастала, усиливая и без того непреодолимую боль. Эл хотел закричать, но грудь просто невозможно было распрямить, чтобы набрать воздуха. Даже язык и тот норовил соскользнуть внутрь, перекрывая горло. Мальчик застонал, впадая в панику, от страха и дикой боли. Страшная догадка блеснула в его помутившемся рассудке: Гаумпа наступил на него своей огромной ножищей и теперь медленно давит сверху всей своей бесконечной тяжестью. От безысходности, находясь на грани сознания, он раскрыл рот, чтобы закричать. Но ему удалось издать лишь сиплое рычание, выпуская остатки воздуха в гудящую темноту. Затем темнота затихла, и он провалился в беспамятство.