ЧЕЛ: Вон там есть еще кустик: можно там воспарить и оторваться по полной.
ИМБИРЕК: Жить! Жить! Жить! Вот мой девиз. Ощущать, как жизнь струится под кожей. Чтобы жизнь полностью тебя поглотила.
БОНДЖИ (из-за куста): Ну, тебе-то грех жаловаться: тебя и так засасывает по-всякому.
ИМБИРЕК: Эй, Расселл, что это там торчит?
РАССЕЛЛ: Вот это?
Он выбрасывает коричневый бумажный пакет.
ИМБИРЕК: Расселл, дорогой, ты нашел мою какашку. (Хлопает в ладоши и скачет от радости.) Ты нашел мою какашку! Ты нашел мою какашку! В честь этого нужно сплясать. Никогда не упускай возможности для творчества. Я назову это Танцем Какашки.
ЧЕЛ: Умереть не встать. Мне попердеть в такт?
ИМБИРЕК (с терпеливым негодованием): Это творческий продукт, и к его созданию следует подходить с чуткостью и интеллигентностью.
ЧЕЛ: Могу убавить громкости.
ИМБИРЕК (со сдержанной суровостью): Не будет никакого пердежа. Этот танец состоит из вариаций главного, образцового танца — танца живота.
РАССЕЛЛ (появляясь из-за куста): В одной очень заумной книге по антропологии, которую я прочитал уже в десять лет, говорится, что танец живота требует недюжинного, строжайшего самообладания и потому его мог изобрести только мужчина.
ИМБИРЕК: Расселл, раз уж ты вернулся, сбегай, пожалуйста, внутрь и поставь пластинку для танца живота.
РАССЕЛЛ: С легкостью, я все равно туда направлялся. Пора замачивать моего кальмара.
Он берет сумку с продуктами и входит внутрь.
ИМБИРЕК: Танец живота — фактически вершина артистического выражения: это искусство, сведенное к своей сущности…
ЧЕЛ: …сексу.
ИМБИРЕК: Я верю в нашу духовную близость. Я почувствовала это, как только заглянула в твое лицо сквозь пустоту. Твое лицо отражает твою внутреннюю сущность.
БОНДЖИ (появляясь из-за куста): Ага, одним словом — ебало.
ИМБИРЕК: Загляни в мое лицо — что ты там увидишь?
БОНДЖИ: Его уродскую харю.
ИМБИРЕК: Не бывает уродливых лиц — лишь уродливые души. Этот танец станет глубочайшим выражением моего самого потаенного «я», самой моей сущности.
Звучит музыка.
БОНДЖИ: А теперь, дамы и господа… (Имитируя фанфары.) …Жи-вот!
ИМБИРЕК исполняет танец живота, с душой и надрывом.
ЧЕЛ: Как раскачивается!
БОНДЖИ: Ага, на деревьях с макаками.
ЧЕЛ: Мы бы с ней поладили: я качаю, как бешеный.
БОНДЖИ: Ага, яйцами.
ЧЕЛ: У меня для тебя новость, малышка: я настоящий мужчина.
БОНДЖИ: В том-то вся и проблема. (Внимательно наблюдает, как танцует ИМБИРЕК.) Знаешь, не так уж и плохо для парня.
ЧЕЛ: Что значит «для парня»? Я тоже так могу.
Он танцует.
БОНДЖИ: Я тоже.
Она танцует.
Мой живот — всем животам живот. Это живот из животов! Вокруг пупка — татуировка змеи, и когда я по-настоящему завожусь, она шипит: ш-ш-ш-ш-ш! Я показала бы тебе в более непринужденной обстановке. У меня таланты, куда ни ткнись. (Наблюдает за ЧЕЛОМ, продолжая танцевать.) Извивайся, парень.
Он извивается.
Солнышко, если ты не солнышко, то сто процентов должен им стать!
ЧЕЛ: Ш-ш–ш-ш-ш!
БОНДЖИ: А ты заводной!
Они исполняют шимми, шейк и танец со змеями.
Ты и в постели так же справляешься?
ЧЕЛ: А ты думала, где я научился?
БОНДЖИ: Я — Блитцина, богиня молний! Я проношусь ослепительным зигзагом по небесам!
Она зигует своим загом.
Слышь, надо бы тебе как-нибудь посмотреть мой Танец Семи Полотенец: я срываю с себя седьмое, намыливаюсь и взбиваю пену, а потом хористки в шапочках для душа лупят меня за кулисами мокрыми тряпками. Затем идет модернистский танец с веером, который я заменяю электрическим вентилятором.
ЧЕЛ: А куда вставляешь вилку?
БОНДЖИ: У меня встроенный генератор. В торжественном финале я делаю короткое замыкание прямо у вас на глазах.
ЧЕЛ: Ты гонишь!
БОНДЖИ: А мне огромный кайф.
Они исполняют танец со змеями, шейк и шимми.
Богиня мечет могучую молнию, испепеляя все на своем пути.
Она заводит руку за спину, а затем, широко размахнувшись, выбрасывает ее вперед и толкает ЧЕЛА, который отлетает. ИМБИРЕК перестает танцевать и расстроенно озирается.