Истинная функция женщин — исследовать, открывать, изобретать, решать проблемы, шутить, писать музыку — и все это с любовью. Иными словами, творить волшебный мир.
Хотя мужчина, стыдясь того, что он собой представляет, и почти всего, что делает, настаивает на закрытости и секретности во всех аспектах жизни, взаправду он интимное не ценит. Поскольку он пустой и несамостоятельный недоделок, не тащится от своего «я» за неимением такового и постоянно нуждается в женском обществе, он не видит ничего плохого в том, чтобы вторгаться в мысли любой женщины, даже совершенно незнакомой, где и когда угодно; более того, он негодует и обижается, когда его ставят на место, и совершенно теряется — он ни в какую не способен понять, отчего кто-то предпочтет минуту одиночества обществу любого встречного мудака. Желая стать женщиной, он постоянно стремится быть рядом с женщинами, что ближе всего к достижению его цели, и поэтому сотворил «общество», основанное на семье — парном сочетании мужчины-женщины и их детей (оправдания семьи), живущих практически друг у друга на головах, что бессовестно попирает права женщины, ее частную жизнь и ее рассудок.
Наше общество — не сообщество, но собрание отдельных семейных ячеек. Боясь, что женщина покинет его, если у нее будет доступ к другим мужчинам или хоть к какому-то подобию жизни, страшно неуверенный в себе мужчина стремится изолировать ее от других мужчин и от редких ошметков цивилизации, поэтому вывозит ее в пригород, к замкнутым на себе семейным парам с детьми. Изоляция помогает мужчине делать вид, будто он — личность, поскольку он «закоренелый индивидуалист», одиночка, считающий нежелание сотрудничать и одиночество проявлением индивидуальности.
Но самцы изолируют себя не только поэтому: каждый мужчина — остров. Запертого внутри себя, эмоционально изолированного, неспособного на отношения мужчину ужасают цивилизация, люди, города, ситуации, где требуются понимание и общение. Поэтому Папочка испуганным кроликом срочно волочет свою задницу в леса, пригороды, или, в случае «хиппи» — балдеж, чувак! — балдеет на коровьих пастбищах, где вволю ебется и размножается, кувыркаясь в траве со своими бусами и флейтой.
У «хиппи» желание быть «Мужчиной», «закоренелым индивидуалистом» не так сильно, как у среднего мужчины, а вдобавок, «хиппи» заводится от мысли получить доступ ко многим женщинам и потому восстает против тягот жизни Кормильца и однообразия одной женщины. Во имя общности и сотрудничества он создает коммуну или племя, которые, невзирая на всю их «совместность» и отчасти благодаря ей (коммуна — всего лишь разросшаяся семья, разросшееся посягательство на права, частную жизнь и рассудок женщины), оказываются таким же сообществом, как и обыкновенное «общество».
Настоящее сообщество состоит из личностей — не просто из представителей вида, не из пар, — уважающих индивидуальность и частную жизнь друг друга и в то же время взаимодействующих интеллектуально и эмоционально: свободные души в свободных отношениях сотрудничают ради общей цели. Традиционалисты говорят, что главная ячейка «общества» — семья; «хиппи» говорят, что племя; никто не говорит, что индивид.
«Хиппи» болтает про индивидуальность, но постигает ее не лучше любого другого мужчины. «Хиппи» жаждет вернуться к Природе, к полям и лесам, к обиталищам пушистых зверьков — поскольку и сам один из них, — прочь от городов, где хотя бы прослеживаются зачатки цивилизации; он хочет жить на уровне биологического вида, проводя время за простой неинтеллектуальной деятельностью — фермерство, ебля, нанизывание бус. Наиглавнейшее занятие в коммуне, ее основа — групповуха. «Хиппи» в коммуне привлекает в основном обещание доступных пизд — главный предмет всеобщего потребления, только попроси, — но, ослепленный жадностью, он не предвидит, что придется делиться с другими мужчинами и что сами эти пизды — предмет ревности и собственничества.