Жизнь в «обществе» — тоска зеленая, строят ее существа либо угрюмые и депрессивные, либо скучные до зевоты, и посему другой жизни обществу не светит.
Самый потаенный, самый глубинный и отвратительный мужской страх — быть пойманным на том, что он не женщина, а мужская особь, недочеловек, животное. И хотя приличия, вежливость и «достоинство» помогают избежать разоблачения на личном уровне, дабы избежать его на уровне всего мужского рода и сохранить неестественное господствующее положение в «обществе», мужчины вынуждены прибегать к:
1. Цензуре. Способный постичь только отдельные слова и фразы, а не усвоить общий смысл, мужчина пытается предупредить возбуждение и разоблачение своей животной природы посредством цензуры не только в отношении «порнографии», но любого произведения, содержащего «грязные» слова, независимо от контекста.
2. Подавление всех идей и знаний, способных разоблачить сущность мужчины или угрожающих его господству в «обществе». Утаивается немало данных из области биологии и психологии, поскольку эти данные доказывают превосходство женщины над мужчиной. А проблема психических болезней не будет разрешена, пока мужской род сохраняет контроль в этой сфере, потому что, во-первых, мужчины кровно в ней заинтересованы (лишь почти безмозглые женщины передадут мужчинам какой бы то ни было контроль над чем бы то ни было), а во-вторых, мужчина ни за что не признает, какую роль играет отцовство в развитии психических расстройств.
3. Разоблачения. Главное развлечение самцов — насколько способен на развлечения зажатый, угрюмый самец — это разоблачение других. Не важно, что именно разоблачается, главное — разоблачить: это отвлекает внимание от разоблачителя. Разоблачение других как агентов противника (коммунистов и социалистов) — одно из любимых занятий мужчины, поскольку отводит угрозу не только от него лично, но от всей страны, от всего западного мира. В жопе чешется не у него, а в России.
Неспособный на сопереживание, любовь или преданность, эгоистичный мужчина не имеет представления о честной игре; постоянно улещивая женщину, чтобы получить ее одобрение, без которого он ничто, вечно трясясь, как бы не раскрыли его животное начало, его принадлежность к мужскому роду, вечно покрывая себя, он должен постоянно лгать; он пуст, а потому не знает ни чести, ни цельности — он не понимает значения этих слов. Короче говоря, мужская особь коварна, и в мужском «обществе» приемлемы лишь цинизм и подозрительность.
Будучи совершенно сексуальным, неспособным на интеллектуальные или эстетические реакции, абсолютно материалистичный и алчный мужчина не просто навязывает миру «Великое Искусство», но разукрашивает свои безландшафтные города уродливыми (внутри и снаружи) зданиями, уродливым дизайном, рекламными щитами, трассами, автомобилями, мусоровозами и, что сильнее всего бросается в глаза, собственной гнусью.
Мужчину вечно пожирает напряжение — он изводится, потому что он не женщина и не способен получить ни удовлетворения, ни наслаждения; он поглощен ненавистью — не осмысленной ненавистью к тем, кто его оскорбил или надругался, но иррациональной, неразборчивой ненавистью… в глубине души он ненавидит свое никчемное «я».
Ничем не оправданное насилие не только «доказывает», что он «Мужчина», но дает выход ненависти, и вдобавок, — поскольку он способен только на сексуальные реакции, а его полумертвая натура нуждается в сильнейшей стимуляции, — приносит ему легкое сексуальное возбуждение.
Все болезни излечимы, а старение и смерть — результат болезней; следовательно, возможно никогда не стареть и жить вечно. В сущности, проблема старения и смерти может быть решена за несколько лет, если атаковать ее всеми силами науки. Но при мужском истеблишменте этого не произойдет, потому что:
1. Многочисленные ученые мужского пола избегают биологических исследований, боясь обнаружить, что мужчины — это женщины, и отдают явное предпочтение мужественным, «мужским» военно-смертоносным программам.