2. Многие потенциальные ученые разочаровываются в научной карьере из-за ригидности, скуки, дороговизны, временных затрат и несправедливой закрытости нашей системы «высшего» образования.
3. Неуверенные в себе мужчины-профессионалы, ревниво охраняющие свои позиции, пропагандируют идею о том, что абстрактные научные концепции в силах постичь лишь кучка избранных.
4. Повсеместная неуверенность в себе, воспитанная системой отцовства, не пускает многих талантливых девочек в науку.
5. Недостаток автоматизации. На сегодня существуют огромные массивы данных, которые, если их рассортировать и сопоставить, помогут найти лекарства от рака и многих других болезней, а может, и ключ к самой жизни. Но данных так много, что для ее обработки необходимы высокоскоростные компьютеры. Под мужским контролем компьютеризация будет постоянно тормозиться, поскольку мужчина боится, что его заменит машина.
6. Денежная система ненасытно жаждет все больше товаров. Большинство из тех немногих ученых, что не заняты смертоносными программами, работают на крупные корпорации.
7. Самец любит смерть — она возбуждает его сексуально, и он, внутри уже мертвый, хочет умереть.
8. Давление денежной системы на наименее творческих ученых. Большинство ученых происходят из относительно богатых семей, где безраздельно правит Папочка.
Неспособный на позитивное состояние, счастья — единственное, что оправдывает наше бытие, — мужчина в лучшем случае бывает расслаблен, покоен, равнодушен, но длится это очень недолго, и затем приходит скука, отрицательная эмоция; посему самец обречен на вечные страдания, лишь мимолетно и случайно перемежаемые минутами отдыха, каковых он может добиться только за счет женщины. По природе своей мужчина — пиявка, эмоциональный паразит и, значит, не имеет морального права жить, поскольку никто не вправе жить за чужой счет.
Люди имеют преимущественное право на существование перед собаками, в силу того, что более развиты и обладают высшим сознанием; и таким же манером женщины имеют преимущественное право на жизнь перед мужчинами. Уничтожение любого мужчины, таким образом, — поступок добрый и праведный, весьма выгодный для женщин, а также акт милосердия.
Тем не менее, этот вопрос постепенно станет чисто академическим, ибо мужские особи постепенно самоуничтожаются. Помимо участия в освященных временем и ставших классическими войнах и расовых беспорядках, мужчины все больше голубеют или самоуничтожаются посредством наркотиков. Женщина, хочет она того или нет, постепенно возьмет все в свои руки, хотя бы потому, что иного выхода не будет — с точки зрения практической, мужчина перестанет существовать.
Эта тенденция ускоряется еще и потому, что все больше мужчин открывают для себя просвещенный эгоизм: они все отчетливее понимают, что интересы женщин — это их интересы, что они могут существовать только через женщин, и чем больше поощрять женщину жить, самореализовываться, быть женщиной, а не мужчиной, тем ближе к жизни подступает он; он приходит к выводу, что проще и выгоднее жить через нее, чем стараться ею стать и узурпировать ее качества, присваивать их, принижать женщину и объявлять ее мужчиной. Голубой, принимающий свою мужскую природу, то есть свою пассивность и тотальную сексуальность, свою женственность, тоже выигрывает от того, что женщины остаются женщинами: так ему легче быть мужчиной, то есть женственным. Будь мужчины мудры, они бы стремились стать настоящими женщинами, провели бы глубокие научные исследования, которые позволили бы им посредством операции на мозге и нервной системе изменить не только тело, но и психику и превратиться в женщин.
Вопрос о том, продолжать ли использовать женщин для воспроизводства или размножаться в лабораториях, тоже станет академическим: что произойдет, когда каждая женская особь старше двенадцати лет будет регулярно принимать противозачаточные таблетки и случайности будут исключены? Сколько женщин сознательно забеременеют или (если это произойдет нечаянно) сохранят беременность? Нет, Вирджиния, женщины вовсе не любят быть племенными кобылами, вопреки словам массы зомбированных роботов-женщин. Когда общество состоит из абсолютно сознательных личностей, этого не захочет ни одна. Нужно ли насильно оставить определенный процент женщин, чтобы служили племенными кобылами для воспроизводства вида? Разумеется, так не пойдет. Решение — в лабораторном производстве детей.
Что касается вопроса о том, нужно ли продолжать воспроизводство самцов: если мужчины, подобно заразе, всегда существовали среди нас, из этого вовсе не следует, что так и должно продолжаться. Когда появится генетический контроль — а он не за горами, — производить на свет надо будет, само собой, только цельных, завершенных существ, а не физиологические дефективные недостатки, включая эмоциональные отклонения — например, мужскую натуру. Сознательное воспроизводство слепых было бы совершенно аморально, и равно аморально воспроизводство эмоциональных калек.