Ни травы, ни лекарства, ни зелья — не помогают, и силы, и энтузиазм уже давно израсходовались, а женщина с каждым днём выглядит всё хуже и хуже.
— Так больше нельзя, я должен сделать это, — говорит Тэ эльфу после того, как очередное снадобье не даёт никаких результатов.
— Что… О, нет, Тэхён, ты не можешь! — Сокджин чуть бледнеет от ужаса. — Если это то, о чём я думаю, даже не пытайся соваться к ним.
— Но это наш единственный шанс хоть что-то изменить!
— Нет, нет, и ещё раз нет! Я не позволю тебе рисковать собой и вызывать потусторонних духов в наш мир, неужели ты не помнишь, чем это закончилось в прошлый раз?
— Помню. Но я не могу смотреть, как она умирает, буквально у меня на руках! Вчера я говорил с её мужем, детьми… Я не прощу себе, если она не выживет, я не прощу себе то, что даже не попытался что-либо изменить!
Лёд трогается — столь ненавистные Джину воспоминания накатывают вновь, напоминая, насколько отвратительным может быть чувство, когда ты можешь что-то предотвратить, но не делаешь этого.
— Я не могу одобрить эту затею, но тебя ведь это не остановит?
— Не-а.
— Ну и звёзды с тобой, — чертыхается он. — Сегодня вечером все поедут в поселение, чуть восточнее этого, в деревне останется только Намджун. Эх, что-то резко захотелось гулять, пожалуй, приглашу Джуна на вечерний променад, — и, напевая незатейливую мелодию, Сокджин удаляется из успевшей надоесть своим запахом болезни и скорби избы.
— Святые кикиморы, как же я люблю тебя, Джин, — благодарно шепчет Тэ. — Да и совместная прогулка с Джуном тебе не повредит… Кто знает, может, ты наконец заметишь взгляды, которые он бросает на тебя, когда думает, что его никто не видит.
Эльф направился прямиком в избу, отведённую им для проживания: когда он впервые увидел этот «шедевр» человеческой архитектуры, его внутреннего эстета чуть удар не хватил, но сейчас Джин потихоньку привык, и даже перестал брезгливо морщиться при виде обшарпанных стен и протекающей крыши.
— Намджун?
— Да? — с готовностью откликается вампир, вскакивая с некого подобия постели.
— Я. Ты. Лес. Гулять. Есть вопросы?
— Какая… изящная формулировка вопроса.
— То есть ты против? Ну, тогда я пойду гулять в гордом одиночестве…
— Нет-нет, я только за! — поспешно добавляет Джун, торопливо направляясь к выходу.
Пожалуй, излишне торопливо: по пути он спотыкается об ногу Джина и с размаху впечатывается в пол.
Сокджин отчаянно пытается сдержать нервный смешок, настолько милым и неловким иногда может быть Нам.
Вполне возможно, что устоявшееся мнение остальных касательно того, что Джин не замечает поползновений вампира в свою сторону — ошибочно.
Эльфы имеют свойство подмечать всё, просто иногда не считают нужным это озвучивать.
Помогая Наму оправиться после судьбоносной встречи с полом, Сокджин собирается убрать протянутую руку, но мягкая, однако настойчивая хватка вампира не позволяет ему этого сделать.
— Ты чего это? — удивляется Джин, посматривая на их переплетённые между собой пальцы.
— Пожалуйста, — непонятно о чём просит Джун и уводит озадаченного эльфа вглубь леса.
Они решаются заговорить, лишь достигнув относительно тихой местности, куда не суются местные и где, впрочем, достаточно места, чтобы разместиться без всякого дискомфорта.
— Может, отпустишь мою руку? — интересуется Джин, слегка дёргая конечностью.
— Что? Ах, да, прости, — Нам неловко улыбается, высвобождая длинные пальцы из собственного захвата. — Скажи, почему ты пригласил именно меня?
Вот он — вопрос, от ответа на который зависит чуть ли не вся Вселенная и её существование. Не очень ясно, что там насчёт обычного мира, но внутренний мир Джуна так точно висит на волоске прямо сейчас.
— Да так, — Сокджин — не самоубийца, чтобы говорить правду про Тэ и его тараканов, а потому ложь — лучший выход из положения.
Да и не ложь это, в общем-то… Так, лёгкая недосказанность, витающая в воздухе.
— … Просто решил погулять, и подумал, что одному тебе будет скучно сидеть в деревне.
— И всё? — Нам улыбается, стараясь не показывать своё разочарование слишком явно.
Сокджин вздыхает: он знал, что эту проблему, как он окрестил излишнюю симпатию вампира к его персоне, нельзя игнорировать бесконечно.
Рано или поздно всё равно пришлось бы дать хоть какой-то ответ, но это означало бы — разбить Намджуну сердце.
«Почему кто-то всегда должен оставаться несчастным?» — проносится в голове у Джина, прежде чем он встаёт с коряги, на которой они умостились в процессе прогулки, и произносит, печально улыбаясь парню в ответ:
— Да, Джун. Это всё.
Вампир медленно кивает, пока целый мир внутри него ломается к гоблинам, разрушается и беспощадно втаптывается в землю острыми каблуками сапог эльфа.
Он, может быть, и наивный, но точно не дурак, поэтому весьма однозначный ответ Сокджина принимает с должным смирением и пониманием.
«Было бы легче, если бы я мог рассказать тебе всё… — думает Сокджин, стоя к Джуну спиной. — Возможно, позже, когда это перестанет быть настолько болезненным».
— Нужно возвращаться, — тихо говорит Джун. — Наверное, остальные уже приехали из деревни, так что завтра мы сможем уехать отсюда.
— Иди, — кивает Джин, — а я ещё немного погуляю.
Ему нужно время для того, чтобы подумать о случившемся. А ещё, ему нужно одиночество, потому что если Намджун останется здесь ещё хотя бы на пару минут — он просто не выдержит.
========== IV:Триумфальное сожжение ==========
Все настоящие ведьмы только так и колдуют, из сердца… Кольцо-то да палочка волшебная, чай, для дураков делались. Где им, дуракам, сотни лет сердце развивать да доброту в себе копить — взяли палку, кольцо нацепили да пошли дрова ломать…
Дмитрий Емец
***
Тэхён сосредоточенно смешивает травы, периодически подбрасывая нужные ингредиенты в котёл, выделенный старшиной деревни — тем самым неприятным мужичком, что действует на нервы всем членам их небольшой компании вот уже несколько дней.
Это должно сработать. По крайней мере, Ким очень на это надеется, ведь в противном случае тотальный пиздец накроет всех и вся, да и совесть, больше подходящая святошам и монахам, нежели знахарям и ведьмочкам, всё равно не даст спокойно спать, подкидывая весьма жалкий образ женщины в ночные кошмары и грёзы.
Несмотря на то, что Джин увёл Нама куда-то в лес, ему всё равно не дают сделать всё быстро и качественно: сначала пришёл Чонгук, невесть почему оставшийся в деревне, потом — тот самый старшина, гоблины его дери.
И того, и другого в данной ситуации Тэхён с превеликим удовольствием скинул бы в овраг с помоями, дабы не мешались, но, увы и ах, хорошее воспитание и превосходные манеры не раз заикались о том, что это было бы крайне невежливо с его стороны.
— Последнее… — шепчет Тэ, кидая полынь в бурлящий котёл. — Стоп. Что за…
Посмотреть на результат своих мытарств ему не дают чьи-то руки, намертво вцепившиеся в плечи.
— Что вы делаете? — пробует достучаться до неизвестного Тэхён.
Рука машинально тянется к сумке с зельями, и паника накрывает парня с головой, когда он понимает, что её нет на привычном месте, прямо возле него.
Неизвестный лишь усиливает давление на плечи, выворачивает ему руки и толкает вперёд, отмалчиваясь на все вопросы и проклятия.
«Эх, ну и какой из меня боевой маг? Мне бы травки смешивать, да зелья варить, а не вот это вот всё», — мысленно вздыхает Тэ.
Вот тот же Намджун, к примеру, пусть и неуклюжий, как тысяча троллей в ювелирной лавке, но на раз бы сделал этого типа — любителя заламывать руки случайным встречным. По крайней мере, Ким очень надеется, что случайным, потому что если он пришёл конкретно за ним… Плохо. Очень плохо.